Сирил Хейр - Смерть бродит по лесу

Повернувшись, Петтигрю увидел главного констебля.

— Странно тут вас увидеть, — сказал он. — Что ищете?

— Порнографию, — весело ответил Макуильям.

— Правда? Вот не думал, что ее тут можно найти. Повезло!

— Зависит от того, что вы называете везением. Я бы сказал, да. Понимаете, ко мне поступила жалоба от одной дамы, что в данном магазине публично выставлены на продажу непотребные и непристойные так называемые литературные произведения, дабы развратить жителей этого города и возбудить нечистые мысли и чувства у молодого поколения. Кажется, я верно ее процитировал. Она не стала марать бумагу, перечисляя грязные книги, которые имеет в виду, но была так добра, что указала, на каких именно полках их найти. Она, наверное, провела приятный день, выискивая их все.

— Так вы шли по ее стопам?

— В точности. Такую работу мне не хотелось доверять моим офицерам, сами понимаете. Они очень хорошие люди, но у них есть свои ограничения, и отправить их бродить среди литературных произведений с заданием выискивать непристойности — только накликать неприятности на свою голову. Англичане, — в голосе Макуильяма появился акцент горной Шотландии, — в общем и целом не слишком образованный народ.

— Очень верно. Не более чем шотландцы, или ирландцы, или валлийцы, надо полагать. Но если оставить это, что вы нашли?

— Что и ожидал. Сплошь старые друзья непотребных подлецов: Рабле, «Декамерон», драматурги эпохи Реставрации, «Тристрам Шенди» и недурной перевод Апулея, который я намерен купить себе. По меньшей мере от одного этого орудия разврата жители Маркгемптона будут избавлены. В остальном же, насколько дело касается моего ведомства, им придется рисковать, справляясь самим. А что же вы, сэр? Нашли что-нибудь интересное? — Он посмотрел на книгу в руках Петтигрю. — Вижу, вы читаете историю процесса Аделаиды Барлетт.

— Вот как? — рассеянно переспросил Петтигрю и вернул книгу на место.

— Тут неплохая подборка протоколов старых разбирательств, — заметил Макуильям, глянув на верхнюю полку. — Полагаю, они вас интересуют?

— Не слишком, если вы про суды над убийцами. На мой взгляд, в одной судебной баталии из-за спорного завещания истинной драмы больше, чем в половине этих грязных историй. Однако есть и исключения. Возможно, я ошибаюсь, но, сдается, убийства моей юности были более волнующими, чем те, какие встречаются сейчас. Возьмем для примера Криппена. Вот это был спектакль!

— Криппен, — рассеянно повторил главный констебль. — Криппен! Да... погоня через Атлантический океан и так далее. Криппен! — сказал он снова, и на сей раз его глаза заинтересованно блеснули. — Было, кажется, какое-то разбирательство в связи с его завещанием, верно?

— Да, было. И по-своему довольно любопытное. Но почему вы...

— Господи! — воскликнул внезапно Макуильям. — Кажется, я понял!

Он схватил Петтигрю за локоть, да так, что тот поморщился.

— Тут нельзя говорить, — быстро сказал он. — Куда бы нам пойти? Клуб графства через дорогу... Вы ведь еще его член, да? В это время дня там скорее всего пусто. Проскользните туда, а я войду следом. Не хочу, чтобы мой суперинтендант видел нас вместе. Я только расплачусь за моего Апулея и вас нагоню. Не спорьте, дружище, идите! Если вы не поможете мне сейчас, я арестую вас за помехи следствию! Криппен! И почему, скажите на милость, я не подумал о нем раньше?

— Умный человек наш главный констебль, — заметил жене Петтигрю, когда они шли от станции к дому.

— Это потому, что он не считает классическую литературу непристойной, или потому, что пришел к тому же выводу, что и ты, Фрэнк?

— Не потому и не по другому, хотя рискну утверждать, что оба эти обстоятельства — признаки недюжинного ума. Что до меня, я выдвинул догадку исходя из решительно неполных сведений. Главный констебль, имея перед собой все факты, тоже прокручивал в голове мою версию, но одно препятствие казалось ему непреодолимым. Когда я, совершенно неосознанно, подал ему разгадку, он сразу в нее вцепился. Из крохотной зацепки он сумел вывести, что аргумент, казалось бы опровергающий его версию, на самом деле лучший довод в ее поддержку. Весьма впечатляюще.

— Выходит, все в порядке?

— Хотелось бы так сказать, но нет. Между нравственной уверенностью, кто совершил преступление, и способностью это доказать — целая пропасть, и в настоящий момент будь я проклят, если знаю, как ее преодолеть. — Петтигрю открыл входную дверь дома и огляделся по сторонам. — Интересно, куда запропастился мальчишка?