Сирил Хейр - Смерть бродит по лесу

— Уходите, пока не схлопотали! — услышал Тримбл.

— Но у нас есть кое-что! — протестовал пронзительный голос. — Правда есть. Альф, покажи ему.

— Смотрите, сэр, на нем кровь и все такое.

— Бегите отсюда, не то...

— Вы только взгляните, сэр!

— Спросите главного... Он вас повысит, если увидит.

— Хотите новые нашивки, шеф?

— Смотрите! Кровь, я вам говорю!

Тримбл пошел посмотреть, в чем дело. На тропинке приплясывали от возбуждения четверо чумазых сорванцов от восьми до двенадцати лет. При виде его они завопили «ура!».

— Мистер! — заорал самый старший, размахивая длинной палкой. — Мистер! Только поглядите, что мы нашли! Только поглядите...

Без единого слова Тримбл протянул руку и осмотрел предмет, который с горячностью ему сунули. Это была увесистая деревяшка почти четырех футов длиной. Он сразу заметил, что один ее конец был намеренно заострен. Больше всего это походило на угловой столбик забора. Заостренный конец некогда сидел в земле... Другой... Он изучил его, насколько было возможно в окружении пихающихся, возбужденных детей.

— Это кровь? Да, мистер?

— Нет, Ган... Кровь же покраснее будет. Так,сэр?

— А вот и нет: когда сухая, она не красная. Она вроде как шоколад делается.

— Как по-вашему, он этим ее жахнул, а, мистер?

— Да, — сказал вдруг суперинтендант. — По-моему, да.

Тримбл повернулся к Бруму.

— Сейчас же отправьте это в лабораторию, — сказал он. — Незачем тратить время, снимая отпечатки. Но обращайтесь как можно бережнее. Возможно, на конце остались частички волос или кости, хотя, учитывая, через что этот кол прошел, я в этом сомневаюсь.

Он повернулся к самому крупному и самому горластому из мальчишек.

— Где ты ее нашел, сынок?

— Я ее не находил, мистер. Это Барри. Эй, Барри, сам ему скажи. Давай! Он тебя не съест!

Вперед вытолкнули самого маленького мальчика. Он стоял пред суперинтендантом молча, утирая веснушчатый нос тыльной стороной грязной ладошки.

— Ну, Барри, где это было? — мягко подстегнул Тримбл.

Но Барри, подавленный внезапной, непрошеной славой, молчал.

Тримбл сдался.

— Лучше покажи, — предложил он.

Ватага снова ожила, разразившись новой серией счастливых воплей.

— Я вам покажу, мистер!

— Прямо там, внизу! Вон там!

— Эй, Эрни, давай наперегонки!

Поспевая как мог, суперинтендант старался не упустить из виду мальчишек, которые метнулись вниз по тропке, а потом все-таки исчезли в зарослях над крутым склоном. Неосторожно отправившись их догонять, он свалился с небольшого обрыва и неловко приземлился в ветвях бузины, которая неведомо как цеплялась за почти голый меловой склон. Внизу под собой он услышал возбужденный стрекот. С трудом спустившись на десять или около того футов, он обнаружил, что мальчишки собрались на узком уступе. Он слишком запыхался, чтобы задавать вопросы, но из-за хора голосов необходимость в них отпала сама собой. Голоса, от которых лопались барабанные перепонки, сообщили, что здесь, и только здесь, было найдено оружие. Он поглядел вверх. Крона тиса отсюда едва виднелась. Насколько он мог судить, кол, небрежно брошенный оттуда, где произошло нападение, вполне мог приземлиться где-то тут. Все сходилось очень даже удачно.

— Большое вам спасибо, — сказал он мальчишкам. — Вы очень помогли. А теперь назовите ваши фамилии и адреса, идет?

— А награда будет, мистер? — спросил самый старший, когда фамилии были должным порядком записаны.

— М-м-м... да, в целом, думаю, будет, — сказал Тримбл.

Он нашарил в кармане несколько полу-крон. Нетрудно будет найти им место в отчете о расходах, решил он.

После полудня суперинтендант наконец попал в свою штаб-квартиру в Маркгемптоне. Не успел он отдышаться, как ему сообщили, что главный констебль был бы рад его видеть, «если это не слишком затруднит суперинтенданта». Тримбл повиновался вызову с легким беспокойством, которое неизменно вызывала у него любая беседа с начальником. Не в том дело, что ему не нравился мистер Макуильям — напротив, ни один шеф не мог бы быть более терпимым, выше ценить проделанную работу, проявлять большее понимание, — проблема была в том, что Макуильям, под серьезной шотландской внешностью которого таилась толика легкомыслия и иронии, с точки зрения Тримбла, временами проявлял к нему чересчур уж большое внимание. Тримбл, который, как и любой человек, гордился своим чувством юмора, ничего не имел бы против, если бы временами эта ирония не была обращена на него. Критику или нагоняй он снес бы без особого труда. Но его шкура — и довольно толстая — страдала от тайного подозрения, что он, прилежный успешный офицер полиции, в глазах собственного начальства являет собой довольно забавное зрелище.