Сирил Хейр - Смерть бродит по лесу

— Добрый день, сэр! — сказал он самым будничным тоном на свете.

Мистер Тодмен повернулся на знакомый голос.

— Доброго дня, мистер Меррет, — произнес он спокойнее, чем все слышанное до сих пор от него суперинтендантом.

— И вам того же, мистер Тодмен.

— Этот человек, — Тодмен презрительно ткнул в сторону Тримбла большим пальцем, — утверждает, что я не могу войти в мой собственный дом.

— А-а! — задумчиво протянул констебль Меррет. Он шумно пососал нижнюю губу, предаваясь весьма непривычному для него процессу мышления. Воцарилась тишина. Толпа, как заметил Тримбл, теперь притихла. Зеваки понимали, что с появлением их уважаемого констебля — настоящего полицейского в синей форме и в шлеме — перспектива любопытного мятежа стала совсем не привлекательной.

— А-а! — повторил Меррет. — Что скажете, мистер Тодмен? Почему бы нам не войти и не обсудить спокойненько все с суперинтендантом? Уверен, вам не хочется, чтобы весь Тисбери про ваши дела знал, верно?

— Я только этого и хочу: обсудить все спокойно, — рявкнул Тодмен. — Я с самого начала так говорил. Но этот чертов дурак хочет меня арестовать или еще что-то.

— Ну же, мистер Тодмен, не годится так разговаривать с суперинтендантом, — невозмутимо откликнулся Меррет. — Давайте войдем, и рискну сказать, он будет не против, если и ваша Марлен тоже войдет... На улице становится зябко. А что до тебя, Боб Хоукинс, — крикнул он вдруг куда-то в толпу, — ты достаточно долго тут ошивался. Вали-ка домой. И своих друзей с собой прихвати!

Меррет не затруднил себя посмотреть, возымели ли действие его последние слова, но у Тримбла, когда он снова входил в дом с внезапно образумившимся мистером Тодменом, не возникло ни малейших сомнений, что Боб Хоукинс и его друзья отправились по домам, в точности как им было велено.

В доме, когда мистер Тодмен уселся в кресло миссис Порфир, а его внук замолк, получая необходимое пропитание в кухоньке, Тримбл вновь почувствовал себя хозяином положения.

— Вы должны понять, мистер Тодмен, — начал он. — Мне поручено расследование очень серьезного преступления — убийства. Чтобы как следует выполнить свой долг, я должен иметь возможность изучить имущество убитой. Уверен, вы не хотите мне помешать.

Мистер Тодмен был любезен, но решителен. И что более всего раздражало Тримбла, обращался со своими репликами к констеблю.

— Моя старушка, — объявил он, — не желает, чтобы Марлен хотя бы еще одну ночь провела в нашем доме, мистер Меррет. Вам ведь не хуже меня известно, каково там у нас. Живем как свиньи, младенец вопит во все горло, а у моей старушки мигрени. Едва услышала про эту Порфир, так послала меня за грузовиком, чтобы я их перевез. Если я вечером вернусь опять с ними...

— А-а! — отозвался констебль Меррет.

Тримбл вдруг услышал у себя за спиной слабое рыгание. На некоторое время он начисто забыл про сержанта Брума.

— Пока вы разговаривали в дверях, сэр, я воспользовался случаем пройтись по дому, — сказал он. — Наверху ничего важного нет, но вон на том столе груда документов. Готов поспорить, есть самые что ни на есть любопытные. И мебели не больше, чем на один грузовик, — добавил он. — Пусть комнаты и кажутся заставленными, домик-то маленький.

Его слова навели Тримбла на мысль.

— Мистер Тодмен, — сказал он.

Мистер Тодмен был погружен в многоречивую конфиденциальную беседу с Мерретом и на голос суперинтенданта резко обернулся, досадуя, что его прерывают. Тримбла так поразил контраст злобы, с которой Тодмен смотрел на него самого, и его явная вера в дюжего, но глупого констебля, что он вдруг передумал.

— Продолжайте, — сказал он. — Не буду вам мешать.

Он терпеливо подождал, пока Тодмен закончит сагу о семейных несчастьях, а потом сказал:

— Меррет, на одно слово.

Выведя Меррета на улицу, где забытый зять миссис Бэнкс все еще стоял на страже у горы пожитков, Тримбл начал с ним разговор. Как ни странно, понадобилось совсем не много времени, чтобы втолковать констеблю, что именно от него требуется, а когда он понял свою роль, то сыграл ее безупречно.

— Мистер Тодмен, — сказал Меррет, вернувшись в дом, — что вы планировали сделать с обстановкой миссис Порфир?

Тодмен пренебрежительно оглядел «обстановку» своей покойной жилицы — мебель, чье качество произвело столь благоприятное впечатление на Горацио Уэндона.

— Даже не думал, — небрежно бросил он. — Тут ей теперь делать нечего, на мой-то взгляд.

— Вас могут ждать большие неприятности, если просто выставите ее на улицу, — указал Меррет. — Пока ведь не известно, чья она теперь, сами понимаете.