Найо Марш - Убийство под аккомпанемент

— Розыгрыши… — протянул Аллейн. — Странное увлечение, на мой взгляд.

Скелтон глянул на него проницательно.

— Эй, только не заберите себе чего в голову. Морри в порядке. Морри ничего подобного бы не выкинул. — Он коротко рассмеялся и с отвращением добавил: — Морри пришил Риверу! Маловероятно.

— Но наркозависимость… — начал Аллейн, и Скелтон раздраженно его прервал:

— Вот вам, пожалуйста! Я же говорил, мы все знали. По воскресеньям он отправлялся на вечеринки с какой-то компанией.

— Есть идеи, кто это был?

— Нет, я никогда не спрашивал. Мне неинтересно. Я пытался ему сказать, что он себя до беды доведет. Однажды пытался. Ему это не понравилось. Он мой босс, и я заткнулся. Я все бросил бы и ушел в другой оркестр, но привык работать с этими ребятами, а они играют лучше многих.

— Вы никогда не слышали, где он берет наркотики?

— Слышать-то никогда не слышал, разумеется.

— Но возможно, у вас есть догадки.

— Возможно.

— Поделитесь со мной?

— Я хочу знать, к чему вы клоните. Я должен защищать себя, верно? Я люблю, когда все начистоту. У вас вроде есть мыслишка, мол, раз я осматривал пушку Пастерна, то мог и затолкать в дуло кусок дурацкого зонтика. Не хотите перейти к делу?

— Перейду, — согласился Аллейн. — Я попросил вас остаться по этой причине и потому, что несколько минут вы находились наедине с лордом Пастерном в комнате оркестрантов. Это было после того, как ушли со сцены, и до его выхода. Насколько я понимаю, в настоящий момент нет никакой связи между вашим возможным соучастием в преступлении и тем фактом, что Морено принимает наркотики. Как офицер полиции, я озабочен распространением наркотиков и его каналами. Если вы в силах помочь мне любой информацией, я был бы благодарен. Так вам известно, откуда Морено получал таблетки?

Скелтон размышлял, сдвинув брови и выпятив нижнюю губу. Аллейн поймал себя на том, что строит догадки относительно его происхождения. Какое скопление обстоятельств, провалов и неудач именно данного человека привело к таким умонастроениям? Каким был бы Скелтон, сложись его жизнь иначе? Коренятся ли его взгляды, его язвительность, его подозрительность в искренности или в каком-то смутном ощущении, что он стал чьей-то жертвой? На что они способны его подвигнуть? И наконец, Аллейн задал себе неизбежный вопрос: возможно ли, что перед ним убийца?

Скелтон облизнул губы.

— Торговля наркотиками, — сказал он, — сродни любому рэкету в капиталистическом обществе. Настоящие преступники — боссы, бароны, большие шишки. Их никогда к суду не привлекают. Ловят как раз маленьких людей. Вот и подумайте над этим. Глупые сантименты и большие слова не помогут. Я ни в грош департамент полиции вашей страны не ставлю. Да, машина-то эффективная, но не на тех работает. Но наркотики, с какой стороны ни посмотреть, скверная штука. Ладно. Тут я буду сотрудничать. Я скажу, откуда Морено брал дурь.

— И откуда, — терпеливо переспросил Аллейн, — Морено брал дурь?

— У Риверы! — рявкнул Скелтон. — Вот вам! У Риверы.

Скелтон уехал домой, а за ним Цезарь Бонн и Дэвид Хэн. Уборщицы скрылись в какую-то дальнюю часть здания. Осталась только полиция: Аллейн и Фокс, Бейли, Томпсон, трое сержантов, обыскивавших ресторан и комнату для оркестра, и констебль в форме, который останется на посту, пока его поутру не сменят. Времени было без двадцати три.

— Ну, Братец Фокс, — сказал Аллейн, — что у нас есть? Вы что-то держались тише воды, ниже травы. Послушаем вашу теорию. Валяйте.

Прокашлявшись, Фокс уперся ладонями в колени.

— Очень странное дело, — неодобрительно начал он. — Можно сказать, идиотское. Глупое. Если бы не труп. Трупы, — строго заметил мистер Фокс, — никогда не бывают глупыми.

Сержанты Бейли и Томпсон перемигнулись.

— Во-первых, мистер Аллейн, — продолжал Фокс, — я спрашиваю себя: почему именно такой способ убийства? Зачем стрелять обломком зонта, когда можно выстрелить пулей? Особенно это относится к его светлости. А ведь, по всей видимости, сделано было именно так. От этого никуда не денешься. Ни у кого не было шанса заколоть парня во время представления, как по-вашему?

— Ни у кого.

— Тогда ладно. Итак, если кто-то затолкал этот дурацкий снаряд в револьвер после того, как его осматривал Скелтон, свою штуковину он должен был прятать при себе. Она не длинней перьевой ручки, но чертовски острая. И это приводит нас, во-первых, к Морено. Рассматривая Морено, следует учитывать, что его светлость очень тщательно обыскал его перед выходом на сцену.