Рекс Стаут - Если бы смерть спала

Это было мое новое знакомство. Следующее, заслуживающее внимания событие произошло в ту же среду шесть часов спустя, и хотя, как я уже сказал, не продвинуло меня ни на шаг вперед, оно придало всей ситуации совершенно иную окраску. Но прежде чем рассказать о нем, я должен упомянуть о своей короткой беседе с Уименом. Я листал в гостиной журнал, когда туда вошел он, прошел на балкон, но тут же вернулся и подошел ко мне.

— Не похоже, чтобы вы переутомились, не так ли? — заметил он.

Это можно произнести по-разному, начиная от издевки и кончая дружеской шуткой. В его устах это прозвучало как нечто среднее. Конечно, я мог ответить: «Вы тоже не надрываетесь», но не стал этого делать. Он был слишком худ и слишком жалок для того, чтоб быть хорошей мишенью для насмешек, плюс ко всему считал себя занудой. Я знал, что Уимен продюсер двух бродвейских шоу, одно из которых прекратило свое существование через три дня после премьеры, другое продолжалось почти месяц. К тому же его отец сказал мне, что, хотя Уимен и отравлен змеиным ядом, он все еще не потерял надежду обучить его искусству делать деньги.

Поэтому я все перевел в шутку:

— Нет.

Складка на его переносице стала еще глубже.

— А вы не больно разговорчивы.

— Вот тут вы ошибаетесь. Стоит мне только начать, и я вас заговорю. Ну, поехали. Час назад я зашел в студию послушать сводку новостей, там был какой-то тип, который разговаривал о чем-то с вашей женой, и она мне его представила. Оказалось, что это Джим Ибер. Меня вот что интересует: не хочет ли он получить свое место назад, если да, то удастся ему это или нет. Я ушел с хорошего места, так что мне не хотелось бы ставить под угрозу свое будущее. Я не стал спрашивать об этом у вашей жены, но я был бы вам очень признателен, если бы вы сами у нее об этом спросили и передали ответ мне.

Он поджал губы, но тут же спохватился и принял обычное выражение.

— Когда это было? Час назад?

— Именно. Около полудня.

— И они говорили… гм… о работе?

— Не имею представления. Я не знал, что они там, открыл дверь и вошел. И тут мне пришло в голову, что в разговоре с вашей женой он мог сказать или намекнуть, что снова хочет на это место.

— Вполне возможно.

— Вы спросите у нее?

— Спрошу. — Он повернулся и зашагал к выходу. — Сейчас подадут ленч. Вы составите компанию? — поинтересовался он на ходу.

Я ответил утвердительно.

За столом нас собралось всего пятеро: Трелла, Сьюзен, Уимен, Роджер и Ален. Лоис не показывалась со вчерашнего дня. Норе отнесли ленч в библиотеку. Во время трапезы Роджер предложил снова перекинуться в картишки, и я подумал, что могу с таким же успехом провести эти два часа до приезда Джарелла в его обществе. Он выиграл 2 доллара и 51 цент. Желая избавить его от неудобства снова заводить разговор о Пухе Персика, я завел его сам, сказав, что сразу после обеда у меня будет шестьдесят долларов.

Я сидел в библиотеке с Норой, когда в пятом часу приехал Джарелл. Он влетел в комнату как вихрь, швырнул под стол портфель, бросил Норе: «Свяжите меня с Клеем» — и направился к своему столу. Меня будто и не было. Я рассеянно слушал телефонный разговор и навострил уши только тогда, когда Нора, перечисляя все случившееся в его отсутствие, упомянута среди прочего, что утром объявился Джим Ибер.

Он поднял голову.

— Заходил? Звонил?

— Заходил. Взял какие-то бумаги, которые оставались в его столе. Сказал, что пришел специально за ними. Вот и все. Я видела эти бумаги, что-то сугубо личное. Потом разговаривал с Сьюзен в студии. Не знаю, то ли они условились о встрече заранее, то ли это вышло случайно. С ними был мистер Грин, который видел, как Джим уходил.

Определенно, все в этом доме были обо всем осведомлены. О том, что заходил Ибер, упоминалось за ленчем, но Норы за столом не было. Конечно, ей мог сказать об этом кто угодно, в том числе Стек.

— Вы были с ними? — ухватился за меня Джарелл.

— Всего несколько секунд. Я хотел послушать по радио новости и зашел в студию. Ваша невестка нас представила. Вот, можно сказать, и все. Он сказал тут же, что уходит. И ушел.

Джарелл хотел было что-то сказать, но, очевидно, передумал. Вопросы, которые он мог задать Арчи Гудвину, не подобало задавать Алену Грину в присутствии стенографистки. Он обратился к ней:

— Что ему было нужно? Кроме бумаг?

— Ничего. Да, он решил, что вы дома, и хотел вас повидать. Он так сказал.

Джарелл облизнул губы и бросил на меня многозначительный взгляд.

— Ладно, покажите мне почту, — велел он Норе.