Рекс Стаут - Если бы смерть спала

В ее манерах было что-то настораживающее. Дело не в том, что стенографистке не подобает говорить в такой манере с секретарем (уж кто-кто, а я просек, что называть ее стенографисткой все равно, что Вулфа сыщиком). Не могу вам объяснить толком, что именно, поскольку сам не знаю. Просто в наших отношениях что-то было не так, а что — не знаю. Я надеялся, это прояснит наш дальнейший разговор, но тут зазвонил телефон.

Нора сняла трубку черного аппарата и через секунду передала ее мне.

— Это вас. Мистер Фут.

— Хелло, Роджер. (Попрошаек я называю только по имени), — Ален у телефона.

— Вы очень плохой секретарь. Где это вы болтаетесь целый день?

— Вокруг да около. Но сейчас я на месте…

— Это я знаю, по-моему, вы играете в кункен. Не желаете разбогатеть? Старикан в отсутствии, так что вы там не требуетесь.

— С удовольствием. Где?

— В моей комнате. Подниметесь на верхний этаж, направо мимо вашей комнаты первый поворот налево. Я буду вас ждать у двери.

Комната Фута оказалась побольше моей. Она целиком выражала вкусы ее хозяина. Кресла были обиты зеленой кожей, габариты одного из них вполне бы устроили самого Вулфа. К стенам были приклеены скотчем десятки фотографий лошадей, в основном цветные.

— Нет такой лошади, которая бы не поживилась из моего кармана, — сказал Роджер. — Мускулистые. Красавицы. Я продираю утром глаза, а они здесь, передо мной. Стоит ради такого проснуться. Мужчина всегда должен знать, ради чего ему начинать новый день. Верно?

Я кивнул.

Я думал, мы будем играть центов на двадцать за очко или даже больше, и если он выиграет, я ему плачу, если выигрываю я, он остается мне должен. Однако мы играли по-приятельски, по центу за очко. Фут был первоклассным игроком, мог говорить о чем угодно, а сам помнил каждый снос и прикуп. Я выиграл всего 92 цента, и то только потому, что мне страшно везло.

Воспользовавшись каким-то его анекдотом, я бросил как бы мимоходом:

— Это мне напоминает одно услышанное сегодня замечание. Кстати, что вы думаете о человеке, который пристает к жене собственного сына?

Он как раз раздавал карты. Его рука на секунду застыла в воздухе.

— Кому принадлежит это сообщение?

— Так я вам и сказал. Эта была конфиденциальная беседа.

— Имена назывались?

— Разумеется.

— Вас зовут Альфред?

— Ален.

— Я забываю имена людей, но лошадей никогда. Вот что я скажу вам, Ален. Что касается отношений моего зятя к деньгам и брату своей жены, то я могу дать вам на этот счет любые сведения. Во всем остальном я не авторитет. Не горюю, если кто-то имеет на него зуб. Оплакивать не стану. Поехали.

Из этого высказывания вряд ли можно было что-либо извлечь. В шесть я сказал, что мне нужно искупаться и переодеться перед свиданием с Лоис. Он быстро и точно подсчитал мой выигрыш и протянул мне для проверки листок.

— В настоящий момент я не располагаю девяноста двумя центами, — сказал он, — но они могут превратиться в девяносто два доллара, а то и больше. В четверг на «Ямайке» Пух Персика выигрывает в пятом забеге восемь к одному. Из шестидесяти долларов сорок могу поставить на него. На руки получу триста двадцать, из них половина ваши. Плюс девяносто два цента.

Я сказал, что это звучит очень заманчиво и что я дам ему ответ завтра. Я знал, получив деньги, он тут же исчезнет, а я этого не хотел.

Утром на балконе я предложил Лоис пообедать вместе и потанцевать. Я тогда назвал «Фламинго», но, судя по тому, что произошло днем у «Рустермана», туда идти не следовало. Я спросил у Лоис, не будет ли она возражать, если мы двинем в «Колонн» в Вилледже, где подвизается хороший оркестр и где меня никто не знает, по крайней мере, по фамилии. Она на секунду задумалась, но потом сказала, что это очень даже забавно, потому что она там никогда не была.

Джарелл предупредил меня, что Лоис разборчива в партнерах, и, надо сказать, она имела на это полное право. Она чувствовала ритм всем телом и во всем была послушна партнеру. Для того чтоб не ударить перед ней лицом в грязь, я отключился полностью, думая лишь о своих руках и ногах, так что, когда наступила полночь, а вместе с ней подошло время выпить шампанского, я ни на шаг не продвинулся в том, что задумал. Подняв бокал с шампанским, Лоис провозгласила: «За жизнь и смерть» — и залпом его осушила. Поставив бокал на столик, добавила: «Если бы смерть спала».

— Присоединяюсь к вашему тосту, — сказал я, ставя свой пустой бокал рядом с ее. — Если только правильно вас понял. Что означает сия фраза?