Джон Пристли - Затемнение в Грэтли

— Ах, да, кстати о службе, — отозвалась миссис Джесмонд. — Я слышала, вы сегодня ездили на завод Чартерса?

Я выпучил на неё глаза.

— Да, а как вы узнали? — Это вышло у меня хорошо, в духе моей первой пантомимы.

— Дорогой мой, миссис Джесмонд известно всё, что происходит в Грэтли, — заметил мистер Периго.

— Ну, не всё, — возразила она со смехом. — Но я давно заметила: то, чего не знаю я, знает мистер Периго. Впрочем, это так понятно: обоим нам делать нечего, остаётся только слушать сплетни. Согласитесь, мистер Периго, мы с вами не очень-то заняты оборонной работой.

— Думаю, что вы всё-таки больше, чем я, — ответил он, не моргнув глазом. — Ну, хотя бы здесь, в «Трефовой даме». Вы ведь так усердно развлекаете наших славных юных воинов. Я же только слоняюсь без дела. Но я не верю в эту оборонную работу.

— Перестаньте! Не смущайте мистера Нейлэнда!

— Ничего, валяйте, — сказал я. — У меня своя точка зрения.

— Ну, разумеется, — сказал мистер Периго. — И я очень хотел бы узнать её.

— Нет, сперва вы… Да и вообще… раз я хочу здесь устроиться, мне надо болтать поменьше…

— Здесь вы можете говорить что угодно, — сказала миссис Джесмонд. — Правда, мистер Периго?

— Правда, но он-то этого ещё не знает, — ответил тот. — Ну, а я вообще не скрываю своих мнений, за исключением, конечно, тех случаев, когда нахожусь в обществе таких заядлых патриотов, как полковник Тарлингтон. Точка зрения у меня несколько эгоистическая, не спорю, но я всегда откровенно признавал, что я эгоист. Я знаю, какая жизнь меня может удовлетворить, и знаю, что на такую жизнь рассчитывать нельзя, если мы будем продолжать войну. Предположим даже, нам удастся победить Гитлера, — а пока на это что-то не похоже, — но мы добьёмся победы только ценой полного истощения всех наших сил. И в результате полмира окажется под властью Америки, а другая половина — под властью Советского Союза. А для меня это безнадёжная перспектива. Поэтому я… — строго между нами, мистер Нейлэнд! — я не вижу смысла в затягивании войны и считаю, что лучше прийти к разумному соглашению с немцами, — необязательно с самим Гитлером, можно и с германским генеральным штабом.

— Я была такого же мнения ещё до вступления в войну России, — сказала миссис Джесмонд уже серьёзно, без улыбки. — А сейчас я просто убеждена в этом.

— Убеждены? В чём? — спросил я.

— В том, что глупо с нашей стороны продолжать войну ради большевиков. Ничего мы не выиграем, а потерять можем очень многое.

Я посмотрел на неё, и затем, пока глаза мои рассеянно блуждали по её гостиной, представил себе, как в первую зиму войны, когда она ещё не могла развернуться по-настоящему, в таких вот комнатах в Париже собиралось, должно быть, множество женщин, подобных миссис Джесмонд: красивых, умных, культурных, утончённых, нежно благоухающих, холёных гадин.

Следя за нею уголком глаза, я заметил, что она и мистер Периго быстро переглянулись. Необходимо было поддержать разговор.

— Да-да, — промямлил я, всем своим видом показывая, что опять разыгрываю ту же роль, — я понимаю, что вы оба имеете в виду, но я привык думать иначе. И потом… поскольку в это дело вмешалась Америка…

— Америка, насколько я знаю, планирует широкое развитие военной промышленности, — сказал мистер Периго. — Но это ещё только планы.

— Ну, при её ресурсах… — начал я.

Он не дал мне договорить. Личина непринуждённости и вкрадчивой любезности разом слетела с него.

— У нас без конца мелют разную чепуху о ресурсах, как будто самолёты растут на деревьях, а танки можно выкапывать на огородах, как картошку. Чтобы эти ресурсы превратить в военное снаряжение, нужно не только время: для этого требуются большая организованность, энергия, волевое усилие всего народа. А есть ли в демократических государствах такая организованность, энергия и коллективная воля? Если да, то до сих пор, во всяком случае, они мало проявлялись.

Вот как заговорил этот слоняющийся без дела торговец картинами! Я посмотрел на миссис Джесмонд. Она улыбнулась мне, потом взглянула на часы, будто украдкой, а в действительности стараясь, чтобы я это заметил, и я понял намёк. Вероятно, наступал час, когда кто-то из молодых людей, оставшихся внизу, должен был прийти к ней сюда.

— Ну, мне пора. Большое спасибо, миссис Джесмонд, — сказал я, продолжая играть роль неотёсанного простака. — Я чудесно провёл время, так что если получу работу и останусь здесь, то вскоре загляну к вам ещё разок.