Оливер Пётч - Дочь палача и дьявол из Бамберга

– Что… что ты наделала? – пробормотал он. – Почему…

– Мы здесь! – закричала Адельхайд. – Внизу, в подвале! Спасите нас, кто-нибудь!

Снаружи снова послышался грохот. Казалось, что-то тяжелое скатилось с лестницы. Барбара по-прежнему не могла пошевелиться, скованная ужасом.

Господи, что же там происходит? Где отец? Он давно должен был спуститься к нам! Может, он не услышал нас?

Барбара перевела взгляд обратно на Зальтера. Опрокинутая жаровня дала им лишь краткую передышку. Драматург, похоже, пришел в себя.

– Что ж, воля ваша, можете сгореть! – взревел он. – Горите, как горели мои родители. Горите все!

Солома наконец занялась огнем, на ней заплясали красные и синеватые языки пламени. Одна из связок лежала рядом с дыбой, и пламя жадно лизало сухое дерево. Хаузер хрипел и извивался; он тихо заскулил, после чего закатил глаза и снова потерял сознание.

Зальтер поспешил было к двери, но резко остановился и с решительным видом вернулся к Адельхайд.

– Пойдешь со мной! – прохрипел драматург. Он подскочил к ней и схватил за волосы, так что женщина громко вскрикнула. – Палачка и секретарь пускай горят, но ты мне еще пригодишься. Неизвестно, кто меня там поджидает… Будешь моей заложницей. – Он внимательно посмотрел в ее изможденное, бледное лицо. – Ты мне всегда нравилась, Адельхайд. Такая сильная, такая воля к жизни… Я чуть было не отпустил тебя. Но еще не все кончено. Еще нет.

С этими словами он снял кожаную петлю с ее шеи, развязал ноги и потащил к выходу. Женщина бросила на Барбару отчаянный взгляд и скрылась в коридоре. Дверь с грохотом захлопнулась.

Дым горькой желчью забирался Барбаре в рот.

– Отец! – просипела она и поползла в сторону двери, но петля на шее удерживала ее и с каждым движением затягивалась все туже. – Отец! Я… здесь…

Затем все заволокло дымом.

Якоб не знал, как долго он пробыл без сознания. Час? Мгновение? В голове стоял гул, и вокруг не было ничего, кроме вязкого дыма и тьмы. Палач закашлялся и попытался подняться. По опыту многочисленных казней он знал, что внизу дым всегда был наиболее густым и ядовитым. «Если хочешь помереть скорее, держи голову пониже, – советовал он порой приговоренным. – Тогда ты как будто засыпаешь».

Но я не хочу умирать, не сейчас. Мне нужно разыскать Барбару…

Якоб поднялся, покачиваясь. Все кости болели, голова была как размякшая губка, однако при падении он, похоже, ничего не сломал. Теперь дым был не такой густой и дышалось свободнее. Вот только видеть палач по-прежнему ничего не мог. Он предположил, что находится где-то у подножия лестницы.

Куизль попытался было сориентироваться в клубах дыма, но тут слева донеслись приглушенные крики. Затем с грохотом распахнулась дверь, и коридор внезапно осветило красное зарево. В проеме показался мужчина. Он тащил за собой связанную по рукам женщину. Якоб прищурился, но дверь вдруг захлопнулась, и коридор вновь погрузился во тьму. Палач несколько раз зажмурился и встряхнул головой, старясь прийти в себя. Похоже, падение все-таки сказалось на нем сильнее, чем он решил вначале.

– Барбара! – просипел он. – Это… ты?

Раздался женский голос, но тут же умолк, словно кто-то зажал своей жертве рот. Однако Куизль был уверен: это его дочь! Он наконец разыскал ее, и она была жива!

– Барбара! Я здесь!

Палач вслепую побрел к тому месту, где увидел два силуэта. Он точно пьяный шарил руками во тьме, и тут что-то толкнуло его в бок. Послышались шаги, кто-то пропыхтел над самым ухом и задел вскользь, как бесплотный призрак. Якоб снова замахал руками, но схватил только воздух. В следующий миг где-то за спиной скрипнула еще одна дверь.

В этот раз палач решил действовать бесшумно. Он не хотел, чтобы этот сумасшедший притаился где-нибудь в углу и оглушил его выверенным ударом. Куизль по привычке потянулся к дубинке на поясе, но, должно быть, он выронил ее при падении.

Придется обойтись без нее…

Медленно и неповоротливо, словно голем, палач двинулся в ту сторону, где скрипнула дверь.

Вытянув перед собой руки, Якоб двинулся по заполненному дымом коридору. Где-то за спиной послышался сдавленный хриплый голос, но ему, возможно, лишь показалось. Справа тянулась шершавая стена, затем рука провалилась в пустоту.

Дверь! Ублюдок оставил дверь открытой! Вот ты и попался!

Ничего перед собой не видя, Куизль шагнул в проем. На него повеяло свежим воздухом, который разогнал клубы дыма. Должно быть, где-то есть окно! Но как такое возможно? Он ведь находился в подвале. Палач судорожно пытался вспомнить, как выглядел дом снаружи. Может, где-то есть туннель? Какой-нибудь запасной выход, который он в спешке даже не заметил?