Рори Клементс - Мститель

– Показалось, – наконец произнес Шекспир, но полной уверенности у него не было. – Показалось… Простите. Продолжайте, госпожа Дэйр.

Наступила вторая зима. Урожая зерновых они не дождались. У поселенцев осталось так мало еды, что им приходилось собирать водоросли на побережье и кору с деревьев.

– Любое животное, что попадало в силки, даже мышь, казалось Божьим даром нашим ссохшимся желудкам.

Их скот умирал, одно животное за другим. Джон Борден и Джоан Уоррен умерли от поноса.

Но колония выжила, и снова наступила весна. Весна 1589 года, затем лето. И наконец, в начале июля того года прибыли корабли. Под гордо реющими английскими флагами матросы приветствовали поселенцев с бортов шлюпок, в которых они гребли к берегу.

– Никогда прежде, ни после того дня я не видела зрелища, которое так грело бы сердце, – с горьким смехом произнесла Элеонора. К ним прибыло четыре корабля, две барки и два военных галеона. Элеонора заговорила медленней, вспоминая тот роковой день.

– На берег с криками приветствия сошло тридцать или около того человек, и мы сразу же узнали двоих из них, с которыми познакомились еще во время путешествия к берегам Роанока: Дейви Брэмер и господин Слайгафф. Среди них был и человек, которого, как я теперь знаю, зовут Чарльз Макганн, он широко улыбался и выкрикивал приветствия.

Без оружия, мужчины, женщины и дети – все бросились им навстречу. Но Элеонора удержалась от порыва.

– Не могу сказать почему, просто у меня было дурное предчувствие. Когда кто-то радуется, у меня возникают подозрения.

Поэтому она тихонько пошла к частоколу и спряталась в одном из сараев, прижимая к себе Вирджинию, которой к тому времени было почти два года.

Услышав крики и приказы, она поняла, что что-то пошло не так.

– Вскоре голоса моих товарищей затихли, я слышала только моряков, что прибыли на берег. Они говорили не только по-английски, но и по-испански. Я осталась жива благодаря Дейви Брэмеру, который искал меня и нашел в сарае раньше остальных.

Дейви Брэмер и был тем моряком, что приносил ей еду во время путешествия к Роаноку. Там, в сарае, где в мешках хранились их скудные запасы, он приложил палец к губам и жестом показал ей следовать за ним в лес. Их никто не видел. Теперь временами ей хочется, чтобы их тогда заметили, ибо тогда ей не пришлось бы пережить того, что случилось потом.

Словно предвидя то, что Элеонора собирается рассказать, Кэтрин сжала ее ладони в своих.

– Вы не обязаны все рассказывать…

Элеонора покачала головой.

– Я должна. Тот ужас останется со мной навсегда. Когда я вижу ребенка, то вспоминаю тот день. Он забрал Вирджинию из моих рук и попросил поцеловать ее. Она дрожала, даже в таком возрасте ей было страшно. Он положил ее на землю, головой на плоский камень. Я стояла и смотрела, хотя понимала, что он задумал, но я ничего не сделала, чтобы спасти ее, просто не смогла. Дейви взял валун весом, наверно, в полцентнера и со всей силой обрушил его малышке на голову, убив одним махом. Не знаю, что произошло потом, я задыхалась. Мое платье было в крови моего дитя. Помню только, что мы похоронили ее под какими-то листьями, а потом Дейви переправил меня на борт галеона, но не помню как.

Тело ее было живо, а разум мертв. Дейви посадил ее в мешок и сказал, чтобы она сидела тихо, словно мертвая. Каким-то образом он перевез ее на борт, словно она была мешком моркови или еще чем-то. Она помнит только, что ее волокли, она слышала голоса и чувствовала запах моря, смолы и трюмной воды.

Потом ее бросили на палубу, но даже тогда она не вскрикнула и даже не пошевелилась.

– Каким-то образом ему удалось втащить меня на борт этого вонючего корабля смерти и спрятать в самом низу среди балласта и трюмной воды, мотков каната и бочек смолы, куда редко кто заглядывал, кроме случаев, когда им нужно было что-то забрать. Там было темно и пахло, как в нужнике, зато нашлось место, где можно спрятаться, когда во время долгого плавания туда спускался кто-нибудь из моряков.

Элеонора жила там словно крыса, прячась при любом звуке шагов за бочки или ложась вдоль киля корабля, слушая биение своего сердца и страшась, что даже его может кто-то услышать. Дейви приносил ей остатки еды и эль, после чего быстро уходил. Только спустя несколько недель Элеонора спросила у него, что стало с остальными. Сначала он не хотел рассказывать ей, да и у нее не было особого желания это знать, потому что она понимала, что случилось что-то страшное. Элеонора знала, что Вирджинию он убил, потому что всех колонистов все равно ждала смерть, а он не мог взять с собой ребенка.