Сергей Лушников - Исчезнувший

Заметив меня, он выбросил недокуренную сигарету в урну и решительно подошел ко мне, протянув руку. Рукопожатие его было крепким, настоящим мужским. Моя ладонь так и растворилась в его могучей клешне. Глаза красные, взгляд бегающий, настороженный. Понимал всю сложившуюся ситуацию, которая лично мне казалось нелепой и вполне решаемой.

– Здравствуй, Георгий.

– День добрый, товарищ капитан, – прокуренным басом ответил старшина, при этом как-то странно дернув плечами, чего я раньше за ним не замечал.

– Жора, давай сразу перейдем на «ты» и без всех этих… – махнул я рукой, решив поскорее закончить с этой пустяшной как для меня формальности.

Я любил, когда люди общались просто, не соблюдая какую-то между ними дистанцию. Присяжнюк лишь молчаливо кивнул, соглашаясь с моим предложением.

– Нам в какую сторону? Веди, участковый, – улыбнулся я старшине, коснувшись при этом к рукаву Присяжнюка, дав знак чтобы он не переживал так сильно. Когда человек спокоен, тогда и беседа вяжется, это одно из моих правил в общении с людьми. А вот когда человек напряжен, взволнован или напуган, тогда что-нибудь ясного и связного он тебе не скажет. Проверено опытом.

– Давай рассказывай что там и как? Только все по порядку, – я едва поспевал за широкими шагами старшины.

Хоть беги рядом с ним.

Присяжнюк сжав кулак и прокашлявшись в него начал свой рассказ:

– Ну, значит, пришел я в дом, на квартиру этого Якубы. Стучал, звонил. Мне никто не ответил. Вышла старушка соседка. Говорит, что его уже не видела несколько дней. Я спросил ее: «Как мне можно найти ее соседа?», но та лишь развела руками. «Я с ним редко общаюсь и ничего о нем не знаю. Живет и живет. Мне не мешает», – и весь сказ. Я по квартирам прошелся, конечно. Там их всего пять семей живет, но ответ все тот же: «не знаю», «ничего не видел», – как – будто сговорились все. Где работает, чем занимается – никто ничего вразумительного не сообщил.

– Подожди, Жора. Как это пять? Насколько я понял дом многоквартирный? Чего же жильцов так мало? Куда они все подевались? – зародился у меня первый признак живого интереса, который никак не относился к моей цели.

Присяжнюк ответил мгновенно, словно ожидал моего вопроса.

– Дом там старый, двухэтажный, еще построенный за царя гороха. Водопровода нет. «Толчок» и тот общий на улице, держится на одном честном слове. Дом давно хотели снести, но все никак руки не доходят. Так и стоит. Остался там народишка, век доживает, а кто пошустрей и поумней, уже давно съехали. Место там конечно жутковатое, – рассказанная история еще больше принесла мне остроты.

Вот тебе и советская действительность. А сколько таких домов по всему Советскому Союзу? Особенно в промышленных городах. «Н – да, дела» – подумал я, а вслух спросил: – И что дальше?

– Ну, думаю, воскресенье. Законный выходной. На рыбалку не грех пойти, море ведь рядом – вниз и пожалуйста, лови себе, не хочу, хоть целый день. На лодке катайся.

– Правильно думаешь, Присяжнюк, – по-мужски, похвалил я старшину, соглашаясь с его мнением. Ведь и я грешным делом думал же об этом.

– Ушел я тогда, несолоно хлебавши. Решил вечером подойду – авось застану.

– И что вечер?

– Да, ничего. Все тоже. Походил я под окнами, около часу. Только глаза мозолил жильцам.

– А что жильцы? Не интересовались – почему вдруг милиционер объявился снова?

– Странные там обитатели. Лишь в окошко выглядывают и шторки прикрывают, словно игнорируют меня. А потом приехал пацаненок один на велосипеде. Драка завязалась на дискотеке. Я и ушел порядок наводить.

Все это мне начинало, не нравится. Что же это за люди такие, что все им нипочем. Или суровая обыденность окраины лишила их всего человеческого? Хотелось бы мне взглянуть в их лица, угадать, чем живут и дышат.

– Больше не заходил? – спросил я, предчувствуя отрицательный ответ.

– Да, там драка нешуточная завязалась. Пришлось наряд вызывать, чтобы всех зачинщиков поймать. Поножовщину устроили – пришедшие с соседнего района. Лишь в два часа ночи все закончили. Сам знаешь как оно-рапорт, кто да что…Бумажная волокита.

Суровая работа у участковых, тем более вот тут – на окраине, среди рабочей массы. Район считался не самым благополучным. Проживали здесь представители разных сословий и национальностей – евреи, армяне, цыгане, а как же без них. Прямо как в гимне «союз нерушимый республик свободных». Свое название – Стеклотара район получил благодаря заводу по производству посуды и тары из стекла. Продукция, которая всегда была востребована у нашего народа.