Сергей Юров - Убийство в имении Отрада

— Искусный удильщик и у меня был, — сказал Бершов. — Только ловил не рыбу, а перстни да цепочки. Снимешь, к примеру, перстень перед сном, а наутро его нет на столике. Сплю я чутко, рядом муха не пролетит незамеченной! Да и паркет в спальне скрипит так, что мертвого разбудит. Долго не могли открыть, кто воровством занимается. Помог случай. Проснулся я как-то среди ночи, что такое? Какой-то длинный и тонкий прут торчит над ночным столиком. Вскочил с постели, гляжу, в дверях стоит сынок камердинера и держит в руках что-то вроде удочки. Только леска короткая и крючок размером с мизинец. Этим-то приспособлением негодник и подцеплял драгоценности.

— Послушайте, какой у меня был дворовый умелец, — вступила в разговор Доможирова, любуясь на большой кусок пирога в руке. — Невзрачный с виду, косолапый, рыжий и пузатый, как спелая тыква, а такие проворачивал дела по женской части, что я просто не находила этому названия. И ведь помалкивали девки дворовые, не выдавали его! И плетьми их секли, и гусиным пером пятки щекотали, и стращали выдачей в замужество за старых вдовцов с большим приплодом, а они клянутся, что в саду их обрюхатил либо пришлый мужик, или беглый солдат. Беда! Одна девка, правда, показала на помощника конюха, Анфиногена. Тот не признался, сказав, что напраслину на него возводят. Но открылось дело, и вот каким образом. Приказала я привезти из другой моей деревни одну сильную девку, которая частенько лупила парней, и пустила ее по двору. Ну, и клюнул на новенькую наш озорник. Увлек ее на конюшню, но та его там сграбастала и давай колотить!.. Анфиноген это и был. Признался, охальник, во всех своих безобразиях. Отдала его в солдаты. Говорят, беглым cтал и орудует где-то под Козловом.

Было приведено еще несколько примеров худого поведения крепостных и дворовых людей. И Хитрово-Квашнин мог бы поделиться воспоминаниями на этот счет, но уж больно хорош был пирог с черносливом. Он, было, за третьим куском потянулся, но решил, что хватит. Вместо этого встал и вышел на парадное крыльцо, чтобы выкурить трубочку.

На клумбе возился садовник Извольских, Ставр. Он уверенными движениями прореживал сорняк, откидывая сорванную траву за пределы клумбы. Там, где сорняка уже не было, цветы, обретя полную свободу, выглядели особенно красиво.

Со стороны столовой вдруг послышался шум разбитой посуды и женский крик. Хитрово-Квашнин вынул трубку изо рта и нахмурился. В чем дело?.. Что там могло случиться?.. Выбив золу о мраморный вазон, он вернулся в столовую. Помещение за время его отсутствия заметно опустело. В нем оставались лишь Доможирова, штаб-лекарь, старший Петин, Анфия Филимоновна, француз и чета Бершовых. Слуги заканчивали убирать с пола осколки посуды и упавшую еду.

— Что тут произошло? — cпросил штабс-ротмистр.

— Ох, Евстигней Харитоныч, — произнесла Доможирова, — Только вы за порог, как Потулов опамятовался. Вспомнил, что ему сказала покойная Лида Матякина про конюха Извольских. Сидел, сидел да вдруг как вскочит. «Вспомнил!» — кричит. «Что вспомнили-то?» — спрашиваю. «Про конюха вспомнил!.. Перед тем, как убили Лидию Ивановну, она зашла ко мне в комнату и сказала, что на руке у конюха блесте…» Договорить ему не дали — кто-то со стороны мужчин так дернул скатерть, что на пол полетели чашки с чаем и кофе, блюдца, тарелки с пирогами и сыром, даже опрокинулся графин с вином! А потом закричала Щеглова. Ей под столом ногой по колену стукнули. Клепа попыталась встать, но ушиб был такой, что она повалилась на пол. Потулов первым бросился к ней и помог подняться. Она и попросила брата отвести ее наверх.

— В мезонин? — спросил Хитрово-Квашнин.

— Куда ж еще!.. Бедняжке крепко досталось… Чтоб нога отнялась у того, кто сделал это!

Хитрово-Квашнин оставил столовую, прошел по коридору и, поднявшись в мезонин, вошел в комнату Щегловой. Она лежала на кровати, морщась от боли. Рядом сидела дочка и успокаивала ее.

— Извините, Клеопатра Фирсовна, что без стука, — прижал руку к груди штабс-ротмистр. — Скажите, где брат?

— К себе пошел.

— Еще раз прошу прощения.

На походе к комнате поручика расследователя охватили дурные предчувствия. Он на секунду замер. Скатерть дернули неспроста! Цель — оборвать Потулова, не дать ему сказать важные слова. Щеглову ударили, рассчитывая, что именно родной брат уведет ее из столовой… Что же там блестело у конюха на руке?.. Вот и дверь…Боже мой!..

Поручик лежал посреди комнаты на полу, раскинув руки в стороны. Голова его была окровавлена, рядом с ней валялась мраморная пепельница. Хитрово-Квашнин наклонился, чтобы нашупать пульс на руке бедняги — жизнь, слава Богу, давала о себе знать! Он вышел из комнаты и громко крикнул: