Сергей Юров - Убийство в имении Отрада

— Рассказывай, дрожит, — прогудел Мелентий, отправляя в рот кусок семги. — Марфа Васильна в прошлый раз так огрела тебя кочергой, что рука отнялась недели на две! А перед поездкой в Петродар от ее толчка ты все стулья в доме собрал и под стол закатился!

Хренков поднял возмущенный взгляд на своего помощника.

— Ты, Мелентий, тово, не суйся! Не знаешь, так и помалкивай! Кочергой меня жена не била, так, только замахнулась, да легонько по плечу — тюк. А что толкнула, так ведь формы у нее какие и вес? Крупна голубушка, повела плечом и сшибла меня, ничего не подозревавшего, на пол… Эх, ты, дубина стоеросовая! Кочергой огрела, под стол закатился! Где ж это видано?

— Пой, соловей!

Купец крякнул, пошевелил бровями и, улыбнувшись, обнял помощника.

— Я с Мелентием — хоть куда! Чего бояться? Подковы гнет, что твои свечи! Нам и банда вашего Стеньки Колуна нипочем. Мелентий разбойничков в бараний рог скрутит!

— Шутки шутками, а до убийства дело дошло, — вздохнул рыжебородый однодворец. — Аж страшно становится.

— Как же, слышал. В Петродаре нынче говорят об этом на каждом углу. Что творят, сукины дети, дворянку под топор!

— Не поймали извергов? — cпросил Хитрово-Квашнин, глядя на однодворцев.

— Нет, пока, — мотнул головой рыжебородый. — И действуют разбойнички не токмо сообща, но и в разнобой… Расскажи, Петь, что тебе сегодня поведал Дегтев.

Тощий однодворец, выпив водки и закусив икрой с хлебом, сказал:

— Сосед мой, Трифон Дегтев, к солдатке, что в Казинке живет, в гости ходить повадился. Возвращаясь от нее вчерашним утром, прилег отдохнуть у подлеска. Видел, как по ухабам объездной дороги к Назаровке прогромыхала богатая коляска. А потом со стороны Назаровки проскакал кто-то на коне. Говорит, было это как раз в то время, когда cлучилось убивство.

— Что ж это был за всадник? — заинтересовался мнимый мещанин.

— А кто его знает. Верно, из шайки Колуна.

— Какой он из себя?

— Насчет этого Дегтев ничего не сказал.

Спустя мгновение за столом молодых людей зашел разговор об убийстве Матякиной. Хитрово-Квашнин увидел, что парни были из дворни Извольского. Он весь превратился вслух.

— Илюха, может, скажешь расследователю, что подъячий без четверти десять в мезонин поднимался, — сказал один дворовый к другому.

— Ну, уж нет. Меня этот Яковлев потом со свету сживет. Изыщет для того способы, крапивное семя!

— Да, это как пить дать… А ты, Степка, про другого тоже молчать будешь?

— Дурак я, что ли!.. Затаит обиду, выкупит меня у Извольского и измываться станет. Избави Бог! Ведь было дело, помните? Андрюшка, поваренок помещика Пахомова, в недобрый час на подполковника Измайлова тарелку с супом опрокинул. Весь мундир ему уделал. Выкупил Измайлов беднягу и давай мучить. Хорошо, что другому барину приглянулся — тому жуть как нравилась его запеканка с бекасами. А то бы не выжил, нет.

Хитрово-Квашнин незаметно посмотрел на говорившего. Это был Степан, помощник повара в усадьбе Извольских.

Подвыпивший купец вскоре совсем расклеился. Он еле ворочал языком, но все же пытался хорохориться.

— И где я не бывал, господа хорошие, — говорил он, покачиваясь. — Куда меня только не заносило. В Саратове был, в Пензе был, в Вятку однажды попал, до Астрахани добирался. Горы Араратские видел, к Черному морю подъезжал. И вовсе оно не черное, а голубое. Волны так и накатывают на берег, кораблики вдали ходят. Красота!.. И везде знают, кто такие Хренковы! Пора и заграницы осваивать. Скоро в Англию махну. Да чего там, в Англию, в Америку путь налажу.

— Ну и язык у тебя! — ухмыльнулся Мелентий. — Горы те Кавказом называются, а Черное море ты, брат, с Каспийским спутал! Хренковы в Кирсанове на виду, в других местах об них и речи нет… Америку, какую-то, вспомнил. Молчал бы!

— Опять ты, Мелентий, суешься!.. Вот, дубина! Ну, тебя к черту!.. Нет бы, хозяину потрафить, а он потешается…

Через минуту купец, уронив голову на стол, громко захрапел. Такое, видно, случалось с ним и прежде. Мелентий встал, взвалил, словно пушинку, хозяина на плечи и, попрощавшись c посетителями, вынес его из трактира.

В гримерную театра усадьбы Отрада Хитрово-Квашнин вернулся к обеду. Дворецкий, порадовавшись, что затеянное переодевание дало результаты, сказал:

— Вот и хорошо… А вас, кроме барина Зацепина, никто не спрашивал.

— Что ему было нужно?

— Не могу знать.

— Ладно, Терентий. В трактире я немного перекусил, потому обед пропущу. Скажи хозяевам, что в столовую приду полудничать… А господина Зацепина попроси в кабинет.