Сергей Юров - Убийство в имении Отрада

Послышался скрип колес и ржание лошадей въехавшего на постоялый двор экипажа.

— Свечной заводик, значит, имеете?.. А мы тутошние, однодворцы из Каменного. Питейный дом у нас в селе-то есть, но чайку доброго там не найдешь. Сидим вот, чаевничаем, калачики жуем да болтаем о том, о сем… Что ж, большой он Козлов-то, или так себе, вроде Петродара?

— Да как вам сказать… Может, и поболе будет. Все одно, городки эти не сравнить с губернскими.

Другой мужик, тощий и остроносый, с интересом взглянул на Хитрово-Квашнина.

— Небось, бывал в больших городах?

— В Тамбове был, в Воронеже… да что там губернские центры, в самой Москве приходилось торг вести!

— Ну да?!

— Верно говорю.

В дверях трактира возник небольшого роста человек лет сорока пяти с жидкой русой бороденкой, в картузе, новой синей поддевке, жилетке и яловых сапогах. За ним маячил огромный детина с косой саженью в плечах.

— В Первопрестольной торговал? — проговорил коротышка. — Я в свое время там частенько бывал.

Он присел на лавку возле Хитрово-Квашнина. Рядом с ним поместился и великан.

— Из Кирсанова буду, — продолжал вошедший. — Купец Антон Осипов Хренков. Не слыхали?.. Торгуем красным товаром, держим хлебомольные мельницы… А это, — он указал на своего спутника, — работник мой, Мелентий… В Петродаре, в галерее, я лавку снимал, заодно подагру лечил, а тут письмо — младшему брату жениться приспичило. Вот, домой спешу, на свадьбу. Из Петродара выехали не емши, а тут постоялый двор с трактиром, как не заехать.

— Хорошее дело — cвадьба, — сказал рыжебородый однодворец. — Потом детки пойдут, купеческому промыслу помощники.

— Эй, человек! — крикнул купец тонким голосом, ища глазами трактирного работника. — Кто постоялый двор держит?

— Мещанин Козьма Котельников.

— Знаем такого, оборотистый малый… Штоф водки и закуски всякой, икорки там, семги. Ну, быстро!.. День ангела у меня сегодня. Угощаю честной народ!

— Будет сделано! — одетый в белую рубаху и серые штаны половой резво развернулся и помчался выполнять заказ.

Скоро на столе появились и семга, и балык с черной икрой. По велению купца был поставлен штоф водки и на стол молодым людям. Пошли разговоры, словоохотливый житель Кирсанова с благодушным видом подмигивал однодворцам, дружески улыбался Хитрово-Квашнину.

— Что, братцы, кто проздравит купца 2-й гильдии? — говорил он, наполняя стаканы водкой.

Однодворцы просительно посмотрели на «мещанина».

— Потрафь, мил человек, скажи пару слов.

Хитрово-Квашнин встал и, подняв стакан, произнес:

— Долгие лета купцу 2-й гильдии Антону Осипову Хренкову! Пусть дело его процветает и приносит прибыль!

— Вот, спасибо! — умилился купец. — Славно!.. В мещанах состоишь? Свечами торгуешь?.. Стоящее дело! Иной мещанин и купцу фору даст… У нас в Кирсанове недавно один мещанин дворянку потомственную под венец повел, деньжищ в банке тьму имеет… А что ж это молодежь помалкивает? Ну-ка, уважьте старика!

Молодые люди пошушукались и выдали в три горла:

— Дай Бог здоровья Антону Осипычу!

— Ишь, черти, как слаженно!.. А Мелентию не наливайте, не пьет. Ни-ни! В детстве голову зашиб, беда. Я без него как без рук. Он у меня и кучер, и помощник, и охранник. Имя-то у него подходящее — Мелентий, «заботливый» по-гречески. А отца его Нифонтом звали, трезвый, значит, да рассудительный. Таким и был, в жизни к стакану не притронулся…Так-то!

— А что, к примеру, означает имя Ардалион? — Хитрово-Квашнин вдруг вспомнил о своем не в меру деятельном помощнике.

— Как не знать! — улыбнулся купец. — У меня брат двоюродный, Ардалион. Суетливый, значит.

«Надо же, — подумал штабс-ротмистр, — как имена иногда подходят владельцам!».

Выпили еще, закусили и снова выпили. Купца развезло, он стал разглагольствовать о жизни, норовил обнять «мещанина» и стукнуть по плечу тому или другому однодворцу, не забывая при этом упоминать о брате и предстоящем веселье.

— Женитьба, — говорил он наставительным тоном, — дело сурьезное. С наскока нельзя, потому нарваться можно. Вот взять хоть меня. Я, прежде чем завести себе супружницу, уж знал, что она мне верна будет, благочестива и послушна. Что в Писании сказано: «Да убоится жена мужа своего». Как положено, нарожала мне детей, лучше некуда ведет домашнее хозяйство. А как же! У меня строго, по струнке все ходят. Чуть что, затрещину или подзатыльник! Жена дрожит, когда я не в настроении…