Сергей Юров - Убийство в имении Отрада

— Довольно, Ардалион Гаврилыч! — перебил его Хитрово-Квашнин. — Тараторишь так, что голова идет кругом!.. Позволь, я сам ознакомлюсь со списком.

Он взял бумажку, пробежал по ней глазами и дважды многозначительно хмыкнул.

— А вот и знакомые инициалы!.. Купчиха Анна Муравьева и мещанка Агафья Маликова. Не связаны ли эти женщины с подозреваемыми?

— Еще как связаны! — воскликнул Зацепин. — Первая — любовница купца Ларина, вторая — зазноба одноглазого сочинителя Бершова.

— Отличная работа! Поездка в город, все-таки, дала результаты… А это что за бумажка?

Похвала пришлась по душе поручику. На его губах заиграла улыбка, в глазах блеснули яркие огоньки.

— Еще один список покупательниц, только от мещанина Талдыкина, сидельца в лавке Терпугова.

Во втором списке лишь одно имя привлекло внимание Хитрово-Квашнина.

— Хм-м, Адэль Лебуасье… Любопытно, кому же француженка подарила купленный платок? Ознобишину, Нестерову или еще какому ухажеру?

— Без разницы… Имя подходит, а фамилия другая… Выведал я, Евстигней Харитоныч, и имя любовницы нашего подъячего. Правда, вряд ли это принесет нам какую-либо выгоду. Звать вдовую купчиху Матрена Подугольникова.

Хитрово-Квашнин задумчиво поглаживал подбородок, глядя в окно.

— Канцелярист, выходит, не при чем… Итак, Ларин. В кабинете он сказал мне, что после прогулки по парку в дом зашел в половине десятого и сразу направился в столовую. Но это лишь слова. Он вполне мог незаметно подняться в мезонин и совершить убийство… Теперь Бершов. У него также была возможность приблизительно в это же время посетить Матякину… И нельзя забывать, что каждый из подозреваемых, включая и подъячего, мог завести в последние дни любовницу с инициалами «А. М.». Будем держать все это в уме, Ардалион Гаврилыч.

Хитрово-Квашнин, еще раз похвалив Зацепина, рассказал ему об убийстве Нестеровой и показаниях остальных подозреваемых. Разбой на дороге произвел на отставного поручика большое впечатление.

— Чертов Колун! Душегуб проклятый! Убить такую славную женщину!.. Мой долг, Евстигней Харитоныч, примкнуть к Селиверстову и изловить кровавого убийцу.

— Ардалион Гаврилыч! — урезонил его Хитрово-Квашнин. — У Cеливерстова и без вас полно помощников. Вы нужны здесь. Как мы и договаривались, после завтрака займетесь опросом слуг и дворянок.

В столовую они спустились в половине десятого. Этим утром в ней была масса народу. Не хватало только Анри Деверье, уже откушавшего чай и отправившегося в парк, и капитанши Плахово, еще не выходившей из своей комнаты. Разговор шел о разбойничьих шайках, в разные времена орудовавших в округе.

— Разбойников хватало и в прошлом веке, — говорил старший Петин, прихлебывая чай. — И обитали они не только в лесах да непроходимых болотах. Дворы постоялые были ох как опасны! Потому держали их молодцы, у коих руки были по локоть в крови. Резали содержатели своих постояльцев почем зря. Заедет какой-нибудь дворянин или купец на постоялый двор — и поминай, как звали! Однажды, когда я служил заседателем в нижнем земском суде, приехали мы с исправником Чириковым на один подозрительный постоялый двор за рекой Байгорой. Содержатель, детина под потолок ростом, принял нас с распростертыми объятиями. «Не знаю, — говорит, — милостивые господа, кто на нас клевещет. Я и сыновья мои — люди честные, богобоязненные, мухи не обидим. Делаем свое дело, люди от нас только добро видят». И что же? Пруд был неподалеку от постоялого двора. Заставили мы местных десятских по дну его баграми пошарить. Три трупа-то они и зацепили!.. Два нездешних дворянина и один петродарский купец нашли свой конец на проклятом постоялом дворе… Так-то.

— Расскажите про какого-нибудь местного кудеяра, Игнатий Леонидович, — попросила Доможирова. — Хочется послушать о стародавних временах.

— Чего-c?.. Про старое время? Почему ж не рассказать… Около полувека назад на границе с Козловским уездом вовсю орудовал Петька Мухомор — сбежавший солдат, отчаянный сорвиголова и проказник. В помощниках белобрысый детина не нуждался, сам проворачивал свои разбойничьи дела. Едет купец с подручными по лесу, а он прыг с дерева перед повозкой, в одной руке колун, в другой — пистолет. Мол, слезай купчина, кончился, не начавшись, твой торг! Катит на своей коляске дворянин, он тем же манером и перед ним возникнет. Скидывай, мол, барин одежку да давай деньжат побольше. Убивал редко, только когда ему грозила опасность. Награбленное пропивал да бедным раздавал. Надоел он своими похождениями, сил нет. Порешили изловить молодца. Ну, исправник Чириков с сотскими да пятидесятскими и так и эдак прочесывает местность, а Мухомор умело прячется и продолжает грабить, словно за ним и погони нет. Исправник в бешенстве, а тому хоть бы что. Мало того, прошел слух, что Мухомор побился об заклад, что угостится за счет Чирикова и останется на свободе. На постоялом дворе у сельца Александровки его почти поймали, но он раскидал всех и сбег в ближний лес. Силач был, каких мало. У трактира за Самовцом один барин натравил на Мухомора собак, а тот так пугнул псов, что те, поджав хвосты, все как один бросились наутек.