Сергей Юров - Убийство в имении Отрада

— По словам Никодима Константиновича, вы задержались на террасе, — обратился я к Шишкину. — Что стало тому причиной?

— Совершенный пустяк. У меня сорочка выбилась из-под панталон. Заправил ее и снова засел за игру.

Самым заядлым курильщиком был Александр Борисович Озеров, добродушный толстяк с голубыми большими глазами. Его светлые усы под воздействием табачного дыма на концах порыжели настолько, что это бросалось в глаза. Трубка морского офицера отличалась крайней изветшалостью. Истертая и потрескавшаяся, она была настоящим пережитком прошлого. И этот человек не сказал ничего нового.

Я встал, в задумчивости походил по гостиной и сделал знак Похвисневу. Когда мы оказались в коридоре, он в нетерпении подступил ко мне с вопросами.

— Ну, Харитон Авксентьич, как?.. Выяснили что-нибудь?

— Пройдемте в кабинет, — сказал я.

По пути я завернул Похвиснева в незапертую гримерную. Он был большой любитель театра и содержал в усадьбе приличную труппу из крепостных артистов. Дважды я видел у него представления, и оба раза игра актеров производила на меня большое впечатление, хотя театр тогда у него еще только зарождался. Объяснялось это тем, что артистам давали уроки мастерства столичные знаменитости Дмитриевский и Сандунов. В гримерной пахло нафталином, на стульях висела разная одежда, на столах лежали парики, картузы, шляпы, треуголки.

— По-прежнему ставите спектакли? — спросил я.

— Театр мой знаменит! На премьеры съезжается вся округа. Иные верст за сорок-пятьдесят. Едут целыми семьями с лакеями, горничными и гувернантками.

— Обременительно это.

— Ничего, справляемся… Да и затея полезная. Иные дворяне слыхом не слыхивали о Шекспире… Как долго вы пробудете в Нескучном?

— До первых заморозков.

— Прекрасно. Готовится новый спектакль по пьесе «Сон в летнюю ночь». Прошло уже несколько репетиций. Готовьтесь, вы обязательно будете в числе приглашенных.

Я прошелся по комнате, осмотрел старинный кафтан, поднял с пола темноволосый парик, расправил его и положил на стол. Оставив гримерную, мы прошли в кабинет.

— Григорий Александрыч, все-таки, сколько раз вы посылали камердинера за шампанским? Не спешите с ответом.

— Кажется… нет, точно три раза.

— Позовите сюда Пафнутия.

Камердинер крутился поблизости и возник передо мной спустя мгновение.

— Скажи-ка, милейший, — обратился я к нему. — Cколько раз барин посылал тебя за вином?

— Четыре раза.

— Не ошибаешься?

— Как можно, Харитон Авксентьич? Точно говорю.

— Ну, ступай себе.

— А, может, и впрямь посылал Пафнутия четыре раза, — пробормотал хозяин дома, почесывая затылок. — Черт его знает!.. Ведь столько было выпито!

Я разжег свою трубку и снова обратился к Похвисневу:

— И еще, Григорий Александрыч, когда камердинер бегал в ледник, вы стояли у дверей кабинета или заходили в него?

— Помнится, разок вошел, чтобы наполнить кисет табаком.

— Все ясно… А теперь слушайте и не перебивайте. Шкатулку стащил лейтенант Шишкин. Да, да, это сделал он. Когда вы достали рубин из шкатулки, он и решил прибрать камень к рукам. План кражи в голове Шишкина созрел быстро. Во время разговоров в кабинете он незаметно срезает перочинным складным ножом с чубука своей трубки продолговатую щепку и по выходе из кабинета сует ее в замочную скважину — на это ушли считанные секунды, потому вы ничего и не заметили. Началась игра в вист. Всю ночь он ждал случая проникнуть в гримерную. Но как туда попасть, если в конце освещенного канделябрами коридора у двери кабинета маячат либо Пафнутий, либо хозяин дома. И вот удача! Когда вы, Григорий Александрыч, послали камердинера за шампанским в очередной раз и зашли в кабинет, настал его час. Юркнув в гримерную, он отодвигает засов на террасной двери и, как ни в чем не бывало, коридором возвращается в гостиную. Потом, оказавшись с Замятиным на террасе и дождавшись его ухода, проникает в гримерную. При свете луны находит на столе черноволосый парик с накладными усами, прячет их под мундиром и террасой идет в гостиную. Теперь ему остается только преобразиться с помощью театрального реквизита в хозяина дома и послать Пафнутия в четвертый раз на ледник за шампанским. Что он и делает, пока другие режутся в карты. И вот камердинер благополучно спроважен! Шишкин направляется в кабинет, быстро вскрывает ножом ящик, берет шкатулку и выходит в коридор. Умельцу даже хватило времени вернуть парик с усами на место и закрыть террасную дверь на засов. Правда, парик в спешке был положен на край стола, с которого и свалился на пол… Когда Пафнутий выполнил поручение, Шишкин, уже в собственном обличии, взял у него бутылку и, выйдя на парадное крыльцо подымить трубкой, выбросил ее в кусты…