Сергей Юров - Убийство в имении Отрада

— Вы о чем?.. Ах, да! О вознаграждении. Не отчаивайтесь, ваше дело правое… Кого-нибудь еще осчастливили своим творчеством?

— Набросал портрет Бершовой в анфас. Получилось недурно, но ей не понравилось. Еле выжал пятерочку.

Хитрово-Квашнин потер мочку уха. Настойчивость в достижении цели у Петина была потрясающей. Получить деньги с людей, которые, по большому счету, едва себя узнавали на рисунках, было совсем непросто.

— А что же с портретом Матякиной? Успели вручить?

Петин крякнул, пошевелил бровями и сказал:

— Нет, не успел… Хотел было пойти, а вон что стряслось!

— Ну, оставьте себе на память или отдайте Потулову… Итак, Леонид Игнатич, у меня к вам несколько вопросов. Вы, как и я, ночевали в мезонине… В котором часу встали?

Мелкопоместный дворянин объяснил, что он со своей женой встал в начале десятого. Они не спеша привели себя в порядок, оделись и минут через сорок пошли в столовую, где уже допивали чай Яковлев, Ларин и француз. Купец с подъячим перешли в бильярдную, а Деверье остался читать книгу. Едва Петины принялись за еду, как разнеслась весть об убийстве Матякиной. Cупругу рисовальщика так потрясла страшная новость, что ей потребовались успокоительные капли.

— Она у вас столь впечатлительна?

— А разве не все женщины таковы?

— Резонно… Леонид Игнатич, если б возникла необходимость, вы смогли бы убить Матякину?

Петин вытаращил глаза.

— Как убить?.. С какой стати?

— Ну, что вы так разволновались!.. Это я так, для проверки… Спасибо, можете идти.

Хитрово-Квашнин хотел было вызвать Нестерова, но передумал. Титулярному советнику непросто, подумал он. Пусть он и изменял супруге, но ее смерть для него большой удар. Как он смотрел на исправника, когда Извольский привел однодворца и заговорил об убийстве Клавдии Юрьевны!.. Отвечать на вопросы ему, конечно, придется, но позже.

Рука штабс-ротмистра потянулась к книге, и вскоре он уже был в девственных американских лесах рука об руку с Соколиным Глазом, Чингачгуком и Ункасом. Французы и англичане вели в них кровопролитную войну друг с другом. Первые привлекли на свою сторону Гуронов и других дружественных краснокожих Канады, вторым пришли на помощь Ирокезы и Делавары. Хитрость и отвага дикарей, их свирепая кровожадность и преданность вызывали у читателя противоречивые чувства. Порой ему казалось, что автор чересчур большой выдумщик, но снова проникался к нему доверием и продолжал с увлечением листать страницы. Оторвали его от чтения большие напольные часы, пробившие два часа дня.

— Побеседуем-ка мы с нашим иностранным гостем, — произнес он вслух, откладывая книгу. — Порфирий, позови француза!

Смуглый Деверье вошел в кабинет, держа в руке какой-то предмет. Увидев книгу в руках дворянина, он улыбнулся.

— Ну, и как вам Купер?

— Читаю с удовольствием!.. До сих пор знания об Америке черпал только из сочинения Павла Петровича Свиньина. Оно называется «Опыт живописного путешествия по Северной Америке».

— Cвиньин?

— Русский писатель и художник, издатель журнала «Отечественные записки»… Путешествовал по Америке. На реке Кеннебек посетил индейцев пенобскотов. Побывал на могиле известного вождя короля Филиппа. «Cтрашного для белых своею предприимчивостью, храбростью и умом» — так, кажется, писал о нем Свиньин… А вы, мсье, каких индейцев встречали в Канаде?

— Мы с теткой и ее мужем жили в Квебеке. Рядом располагалась резервация индейцев гуронов. Лореттвиль называется. Бывал в ней не раз, даже подружился с одним из краснокожих, древним стариком по имени Ястребиное Око. Когда я уезжал, ему было около ста лет. Принимал участие во всех войнах французов и англичан на континенте… Вот его подарок.

Француз протянул Хитрово-Квашнину вещицу, которую вертел в руках. Это был замшевый браслет, расшитый бисером и переплетенный кожаными шнурками с бахромой.

— Какая тонкая работа! — проговорил штабс-ротмистр, ощупывая индейскую поделку.

— Старик уверял, что браслет приносит удачу.

— Надо же!.. А, что, мсье, гуроны и впрямь такие подлецы, как их описал Купер, а делавары мудрецы, богатыри и прочее?

— Чепуха! Купер — англосакс, потому и выставляет гуронов, которые всегда сражались на стороне французов, в дурном свете. Они у него и вероломны, и хитры, и слабы… Гуронов в конце 1640-х годов победили ирокезы, все верно. Но случилось это вследствие того, что они бились с беспощадным врагом в одиночку — французы соблюдали условия мирного договора с ирокезами, а давние союзники алгонкины и монтанье сами не знали куда бежать от воинов Пяти Наций… Гуроны не менее отважны и мудры, чем другие индейцы. Между тем, делавары в 1755 году обратили свой гнев на англичан, услышав от генерала Брэддока, что он в них не нуждается.