Сергей Юров - Убийство в имении Отрада

— Cделайте такую милость.

— Кто же, как не убийца!

— Когда?.. Ваша комната, насколько мне известно, изолирована и запирается на ключ.

— В нее могли проникнуть во время утреннего переполоха. В спешке мы с женой забыли закрыть дверь.

Хитрово-Квашнин подошел к Извольским и вполголоса переговорил с ними. Елена Пантелеевна, поглядев на Измайлова, тяжело вздохнула.

— Матвей Аверьяныч, — обратился хозяин дома к упавшему духом подполковнику. — Подброшены улики или нет, в этом разберется следствие. Пойдемте-ка в вашу комнату. Не обессудьте, придется посидеть под стражей. Охранять вас будет лакей Агафокл. Детина дюжый и угрюмый, с ним лучше шутки не шутить.

— Андрей Василич, ну вы-то хоть мне поверьте! Не убивал я!..

Извольский похлопал Измайлова по плечу и вывел из кабинета. Хозяйка подошла к столу и, взяв кошелек убитой подруги, вытащила из него серьги. Миниатюрные камешки на одной из них едва просматривались, ибо были сплошь покрыты запекшейся кровью. Не сдержавшись, Извольская принялась всхлипывать и покачивать головой.

— Ну, ну, сестрица, — утешал ее Хитрово-Квашнин. — И мне жаль Лидию Ивановну… Успокойся, прошу тебя.

— Пойду в образную, помолюсь перед киотом.

Когда заплаканная хозяйка оставила кабинет, расследователь вызвал к себе Потулова, голубоглазого и светловолосого ухажера убитой женщины. Войдя, он плюхнулся в кресло и закрыл опухшее лицо руками. Похмельный запах, распространившийся по комнате, показывал, что на именинах он не пропустил ни одной рюмки. И после застолья, по всей видимости, продолжил водить дружбу с зеленым змием.

Хитрово-Квашнин вспомнил случай, произошедший с Потуловым лет десять назад в Петродаре. Проезжая в своей коляске в пьяном виде вниз по Соборному спуску, он так разогнался, что на повороте вылетел из нее и сшиб военного, совершавшего променад по тротуару. Военный оказался приезжим московским генералом. Вот было шуму! Любителя лихой езды отвезли на съезжую, привлекли к суду, даже в Тамбов вызывали.

— Я вас понимаю, Авдей Фирсыч, — сказал Хитрово-Квашнин, коснувшись плеча поручика. — Лидия Ивановна была замечательной женщиной. Но совершено убийство… Я обязан задавать вопросы, а вы, как бы ни было вам больно, отвечать на них.

Потулов кивнул, достал красно-голубой носовой платок, что не ускользнуло от внимания штабс-ротмистра, и, шмыгая носом, вытер набежавшую слезу. Весь его вид говорил о том, что его постигло большое несчастье.

— Вчера перед сном вы выглядели огурчиком, — заметил штабс-ротмистр, — а сегодня жалко на вас и смотреть. Что, прихватили с собой бутылочку?.. На сон грядущий?

— Откуда вы знаете?.. Утром еле голову от подушки оторвал.

— Когда это произошло?

— Что вы имеете в виду?.. А, вы о времени пробуждения… Понятия не имею. Лидия Ивановна разбудила. Дверь не закрывал на задвижку, вот она и зашла узнать, как я да что. Воды подала, подушку поправила.

— О чем-нибудь говорили?

— Известно, корила меня за припрятанную бутылку… Зря, конечно, я ее прихватил, совсем с нее окосел… Да, Лидия Ивановна что-то сказала про конюха…

— Что же? — заинтересовался Хитрово-Квашнин.

— Дайте вспомнить… Гулять она выходила в парк, ну и повстречала его у въездных ворот. Сидит, говорит, Прохор на Бароне, а сам бледный да скукоженный — плохо, то есть, c ним сделалось. И еще что-то сказала… Нет, не упомню. С похмелья всю память отшибло!

— В соседней комнате спустя некоторое время произошло убийство. Что-нибудь слышали? Крики, звуки борьбы?

— Спал, как убитый. Проснулся, когда толпа уж собралась возле двери.

Хитрово-Квашнин понимающе кинул.

— В последнее время Лидии Ивановне никто не угрожал? Она, может быть, чего-то или кого-то боялась. В жизни всякое возможно.

— Нет, ни о чем таком она мне не говорила. Никого не обидела, добра была, вот и крестьян на волю отпустила… И еще писала бы вольные, об этом говорила мне не раз. Эх, Лида, Лида!..

— Ладно, Авдей Фирсыч, можете идти, — сказал Хитрово-Квашнин. — Постарайтесь все же вспомнить, что сказала Матякина о конюхе.

Он отпустил Потулова и, чтобы передохнуть от расспросов, предался размышлениям. Итак, у Измайлова найден кошелек и серьги, но, чует сердце, ему их подбросил настоящий убийца, чтобы пустить следствие по ложному следу. Кто он, этот хитроумный негодяй? Куда спрятал ожерелье?.. А если злодеяние совершено по другой причине? Тогда ожерелье убийца присвоил из жадности? Черт, на этот раз задана непростая загадка!