Сергей Юров - Убийство в имении Отрада

— Есть, однако, одно различие, — проговорил он, вглядываясь в батистовую улику. — Видишь, на лепестке тюльпана вышиты бордовыми нитками две небольшие буквы «А» и «М».

— Мудрено дело… Что это может значить?

— Всего лишь одно: некая женщина вышила свои инициалы на платке и подарила его тому, кто только что совершил в Отраде жестокое убийство. Дарительницей была, вне всяких сомнений, его любовница.

— Откуда вам это известно?

— Вышитые буквы очень малы и почти не видны на фоне лепестка. Дарительница надеялась, что супруга возлюбленного не разглядит их. Напротив, если бы дарила жена, она постаралась бы вынести монограмму на видное место, да еще в виде сложного вензеля.

— Но, Евстигней Харитоныч, эти буквы могут означать и инициалы владельца!

— Назови мне находящегося в усадьбе мужчину, которому подошли бы инициалы «А» и «М».

Зацепин наморщил длинный нос и поднял глаза к потолку, шевеля при этом губами. Он напоминал великовозрастного ученика, изо всех сил пытавшегося вспомнить домашнее задание.

— Канитель какая!.. Нет такого человека. Cлуг в расчет не беру, какие могут быть носовые платки с инициалами у подлого люда!

— Это верно.

— Постойте, а француз. Каково его полное имя?

— Анри Раймон Деверье, — вспомнил Хитрово-Квашнин.

— Но убить и вложить в руку жертвы платок могла и женщина, чтобы пустить расследование по ложному следу.

— Никто ничего не вкладывал! Матякина выхватила платок из нагрудного кармана убийцы случайно, пытаясь уклониться от удара. И сжала его настолько крепко, что я с трудом разжал ее кулак. Так можно сжать пальцы только в смертельной схватке… Хм-м… «А» и «М»… Давай-ка, Ардалион Гаврилыч, освежим в памяти имена и фамилии любовниц приглашенных гостей.

Зацепин был осведомлен в этом деле не хуже Доможировой и Щегловой. Выяснилось, что пассии также имелись у купца Ларина и даже 60-летнего судейского крючка Яковлева. К сожалению, заседатель не помнил ни их имен, ни фамилий. Знал только, что они принадлежали к купеческому сословию и проживали в Петродаре. У Горелова и Кузовлева были кратковременные увлечения, но ни к одной из их бывших подруг не подходили инициалы «А» и «М».

Хитрово-Квашнин попытался вспомнить, кто из дворян на вчерашнем застолье носил белый платок в нагрудном кармане. Хм-м… военные, вроде меня и Зацепина, держат платки где угодно, только не в указанном месте… Носовые платки к строгим мундирам не идут!.. У Петиных имелись платки, но в красно-зеленую клетку. Если Ларин с Яковлевым и носят платки, то покоятся они у них в других карманах. Француз, помнится, протирал очки каким-то светло-голубым платком. У Бершова и Нестерова, кажется, и вовсе не было никаких платков…

— А, по-моему, — нарушил ход его мыслей поручик, — убийца — Петин, этот чертов художник-самоучка.

— C чего ты это взял?

— Вечно концы с концами не сводит, а ожерелье, если его, положим, выгодно продать, принести может кучу денег… Точно, он. Видели его лицо, когда он зашел сюда со своим альбомом? Оно подозрительно побледнело. Да и рука подрагивала, когда рисовал… Петин убил, больше некому!

Хитрово-Квашнин, выслушав заседателя, оставил его утверждение без комментариев. Только многозначительно покачал головой. Выйдя из комнаты, он поинтересовался у Доможировой и Щегловой о любовницах Ларина и Яковлева. Те заявили, что вдовцы точно завели себе возлюбленных, но об их именах и фамилиях они ровным счетом ничего не знали.

Вернувшись в комнату, Хитрово-Квашнин снова развернул перед собой платок, осмотрел его и, переведя взгляд на Зацепина, сказал:

— Вот что, любезный Ардалион Гаврилыч, возьми дворецкого и проведи обыск во всех помещениях усадьбы. Проверь карманы и вещи подозреваемых. После этого отправляйся в Петродар. Загляни в лавку купца Терпугова, пусть постарается вспомнить всех покупательниц белых мужских батистовых платков. Возможно, среди них окажется и наша «А. М.». Заодно узнай в городе имена и фамилии любовниц Бершова, Ларина и Яковлева. А по возвращении принимайся за опрос дворянок и прислуги.

— Будет сделано!

Прежде чем отправиться по своим делам, оба подкрепились в столовой горячим чаем с крендельками и привезенным из Москвы шоколадом.

В просторном кабинете Извольского стояло несколько кресел, высокий шкап с книгами, обитый сафьяном диван, на котором спал хозяин, секретер, напольные часы и большой письменный стол. Стену над диваном покрывал большой бухарский ковер с развешанными на нем ружьями, кривыми кинжалами в ножнах, разнообразными пистолетами, шпагами, саблями, ягдташами и патронташами. Другую стену занимали старинные гравюры и портреты предков. Особенно хорош был изображенный в профиль секунд-майор Василий Андреевич Извольский, дед хозяина имения. Напудренные и взбитые надо лбом волосы волной падали ему на плечи. Нос с горбинкой, твердая линия рта и упрямый подбородок свидетельствовали о гордом и волевом характере дворянина елизаветинских времен.