Сергей Юров - Убийство в имении Отрада

Между тем, камердинер для разговора с расследователем пригласил первого подозреваемого. Им был Измайлов, затянутый в кирасирский мундир белого сукна. Как всегда, держался родственник Воейковых подчеркнуто важно, с пренебрежением ко всему окружающему. Даже при общении с Извольским он мог напускать на себя этот крайне высокомерный вид.

— Что вы хотели от меня узнать? — оказавшись в кабинете, спросил подполковник недовольным тоном. — Неужели вы думаете, что из-за какого-то дешевого ожерелья представитель старинного дворянского рода пойдет на убийство?!

Он направился к свободному креслу и опустился в него с большим достоинством. Хитрово-Квашнин спокойно курил трубку и с ответом не спешил. Выпустив подряд два облачка дыма, он медленно проговорил:

— Во-первых, Матвей Аверьянович, ожерелье не из дешевых, оно когда-то принадлежало княжне Мещерской, впоследствии графини Зотовой. Во-вторых, я провожу расследование по просьбе Андрея Василича. Так что, потрудитесь ответить на несколько вопросов… Итак, как хорошо вы знали Матякину?

— Совершенно поверхностное знакомство, — сухо сказал Измайлов, рассматривая крупный перстень с изумрудом на левой руке. — Пару раз сидели за праздничным столом, однажды встретились в Петродаре, и только.

— Вы ей не очень-то симпатизировали.

— Так вести себя в благородном обществе нельзя! — отчеканил кирасир. — Или вы один из тех умников, кто потворствует блуду?

— Какой же это блуд?.. И смягчитесь! Лидия Ивановна стала жертвой жестокого убийства.

— Признаться, смерть греховодницы не причинила мне много горя. Задавайте свои вопросы дальше.

Хитрово-Квашнин пристально посмотрел на твердолобого дворянина. Рука так и чесалась влепить ему пощечину!

— В котором часу вы встали сегодня? — cпросил он, сдержавшись.

— Ну, в начале девятого, — c неохотой ответил Измайлов, глядя на свои ухоженные ногти.

— Когда вышли из своей комнаты?

— В половине девятого пошел прогуляться по парку.

— Раненько, однако.

— Вам что за дело?

— Матякину видели?

— Да.

— Кого еще повстречали в парке?

— Купца, Нестерова, молодых людей с барышнями.

— Когда вернулись в дом?

— Без четверти десять. В начале одиннадцатого вышел из своей комнаты, чтобы узнать у лакеев, встал ли хозяин, а тут этот переполох. Еще вопросы?

— Выходит, убиенной вам ничуть не жаль, — штабс-ротмистр, поглаживая кончики усов, сурово взглянул на Измайлова. — Это позиция жестокосердного человека… Что ж, вы остаетесь в числе подозреваемых.

— Подозревайте, сколько угодно, — отвечая взглядом на взгляд, бросил подполковник, — а Матякину я не убивал!.. Понимаете, не убивал!

Он встал и величественной походкой прошествовал к двери. Хитрово-Квашнин проводил гордеца уничтожающим взглядом. Не успела дверь за ним закрыться, как cнова распахнулась от сильного удара. Следующая сцена вызвала у расследователя немалое удивление. Зацепин самым решительным образом толкал перед собой упиравшегося Измайлова, невзирая ни на его возраст, ни на чин. Следом шли Извольские, вид у них был весьма растерянный.

— Бог надоумил прежде учинить обыск у этого гуся! — воскликнул заседатель, сведя брови к переносице.

— Какой я вам гусь, чертов недоумок! — вскипел Измайлов. — Выбирайте выражения!

— Ладно, ладно!.. Заходим, значит, к нему в комнату, я и говорю Таисии Гордеевне: «Пардон, сударыня, обыск!» Дворецкий поспешил к шкафу, а я к кровати. Заглянул под подушку — пусто, отдернул одеяло — ничего, засовываю руку под матрац, а там вот что полеживает!

Зацепин небрежно бросил на стол какой-то предмет. Им оказался расшитый золотыми нитями кошелек Матякиной. Хитрово-Квашнин взял его в руки — внутри лежали серьги с запекшей кровью и несколько ассигнаций. Он посмотрел на Извольских и, покачав головой, устремил взгляд на Измайлова.

— Как вы все это объясните, сударь?

— Что вы на меня так смотрите? Сколько раз вам говорить, к смерти Матякиной я не причастен!

— Как же, поверим! — ехидно ввернул Зацепин. — Прикончил бедную дворянку, сорвал с ушей сережки, взял ожерелье c кошельком и был таков… Признавайся, куда дел ожерелье?

— Ардалион Гаврилыч! — прикрикнул Хитрово-Квашнин и повернулся к Измайлову. — Милостивый государь, все это очень серьезно. Потрудитесь прояснить ситуацию.

— Что тут объяснять? Неужели, не ясно? Кошелек мне подбросили.

— Кто сделал это, по-вашему?

— А вы не понимаете?.. Вам сказать?