Сергей Юров - Убийство в имении Отрада

Желание изъявили Хитрово-Квашнин, старший Петин (младший весь ушел в творчество и слышать ничего не хотел) и Ларин. По окончании писанины Матякина достала расшитый золотыми нитями кошелек и, вручив Яковлеву деньги, попросила его в уездном суде с вольной снять копию.

— И вот еще что, Михаил Иванович, — сказала она. — Господь деток не дал, а все под Богом ходим. Имение свое благоприобретенное хочу передать племяннику родному. Завещаний не писала. Как это лучше сделать? Дома в спокойной обстановке и составлю.

— Духовное завещание есть законное объявление воли владельца о его имуществе на случай смерти, — проблеял канцелярист заученное определение. — Есть два вида завещаний, любезная Лидия Ивановна, крепостное и домашнее. Если будете писать дома, можете взять и простую бумагу, но обязательно целый лист…

— Нет, Михаил Иванович, — перебила Матякина. — Лучше крепостное, что б все было чин чином.

— Крепостное пишется на гербовой бумаге, и вот каким порядком… приготовьте, Лидия Ивановна, черновичок… пишите: во имя отца, сына и святого духа, года, числа и дня, я, такая-то, будучи в твердом уме и совершенной памяти, завещаю и предоставляю по смерти моей родному племяннику моему…

— Артиллерии подпоручику Матвею Иванову cыну Аблову, — подсказала Матякина.

— Принадлежащее мне благоприобретенное недвижимое имение, доставшееся мне в такой-то день, такого-то месяца и года от…

— От штабс-капитана Александра Максимова сына Таптыкова.

— Состоящее Тамбовской губернии Петродарской округи в сельце Прудках с крестьянами, землею, с лесы, с сенными покосы и со всеми угодьи… Собственноручно подпишете, и в уездный суд. Завещание должно быть явлено в нем в присутствии двух свидетелей. Так что, поездки в город вам не избежать.

— Пусть, дело важное. Только обещайте мне устроить все в суде без волокиты.

— Будьте покойны, Лидия Ивановна. Всю жизнь при бумажных делах, умеем поворачиваться. Не успевают мои знакомцы войти в присутствие с тем или иным делом и осмотреться, как я уж приглашаю их на оформление.

— Михаил Иванович, вы просто душка!.. Да, не одолжите мне лист гербовой бумаги? Дома у меня его точно нет.

— Одолжу, голубушка. Пришлю вам в комнату с кем-нибудь из слуг.

Довольная тем, что сделала, Матякина мило улыбнулась подъячему и cнова подошла к ломберному столику. Бершов как раз сорвал банк и с удовольствием набивал карман деньгами.

— Лидия Ивановна, помню, за мной должок, — cказал он, дотронувшись до руки дворянки. — Но для меня плохая примета возвращать деньги во время игры. Отдам, честное слово!

— Играйте себе на здоровье, не буду мешать, — успокоила его Матякина и, подмигнув Потулову, в отличном настроении оставила бильярдную.

По ее уходе младший Петин закрыл альбом с громким хлопком, дав знать, что творческий его порыв иссяк. Он взглянул на Хитрово-Квашнина и с загадочной улыбкой вручил ему готовый рисунок. С альбомного листа куда-то вдаль смотрело незнакомое женское лицо с ожерельем на шее.

— Кто это? — cпросил штаб-ротмистр. — Впервые вижу эту женщину!

— Женщину! — воскликнул Петин. — Тьфу, перепутал!.. Матякина это. Немного подправлю, и будет выглядеть лучше, чем на самом деле!

— Матякина! — удивился Хитрово-Квашнин. — Вот бы никогда не подумал!

Петин положил рисунок обратно в альбом и тут же вручил ему еще один лист. На нем был изображен в полуанфас бравый военный в чине штаб-ротмистра. Хитрово-Квашнину показалось, что он где-то встречал этого человека, как вдруг понял: художник-то изобразил его самого! Сходство, однако, было самое отдаленное.

Ларин окинул взглядом рисунок, поднял одну бровь и сказал:

— Никак, Евстигнея Харитоныча изобразили?.. Хм-м, малевать, Леонид Игнатич, оно, тово, вы умеете, но схожести, будем говорить прямо, маловато.

— Тебе, Анисим Агапыч, видно, по глазу-то здорово досталось, — ухмыльнулся Петин. — Оттого и сходства не видишь.

— Недурная работа, — похвалил Хитрово-Квашнин. Про себя же подумал: «Так у меня сын рисовал, когда под стол пешком хаживал». — Спасибо!

— Много с вас не возьму, — проговорил Петин cамым дружелюбным тоном. — Всего пять целковых.

У штаб-ротмистра челюсть готова была отвалиться, но он взял себя под контроль. Права была Щеглова: за свою жалкую мазню Петин, ничтоже сумняшеся, брал деньги! Он порылся в бумажнике достал требуемую сумму и, едва скрывая огорчение, отдал ее Петину. Тот с видимым удовольствием сунул деньги в карман и, посмотрев внимательно на Хитрово-Квашнина, произнес: