Дмитрий Ольшанский - Крест, орёл и полумесяц. Часть 1. Последний крестовый поход

Халиль молчаливо склонил голову.

«Судить» и «карать» – вот два слова, которые определяют сущность любой власти. Возможность безнаказанно осуждать и отправлять на смерть во все времена прельщала многих, но великий визирь, ступив на этот путь, никогда не давал пелене собственного тщеславия затмить свое истинное назначение на столь высоком посту. В этом ему всегда помогали советы отца, который, как никто другой, знал цену власти и остерегал сына от чрезмерного увлечения ею. Однако чем ближе Халиль подступал к ослепительно яркому диску абсолютного могущества, тем тише в его голове звучали слова его родителя…

– О чем ты задумался, Халиль? – спросил султан. – Ты хочешь что-то сказать мне?

Визирь пришел в себя и промолвил:

– В скором времени в столицу прибудет Касым-паша. Что прикажете делать?

– Сразу направь его ко мне, – сказал Мурад. – Послушаем, что он нам расскажет.

* * *

Долго ждать не пришлось. Вечером следующего дня бейлербей Румелии явился в столицу в авангарде своего войска. Для жителей Эдирне возвращение Касыма-паши прошло незаметно, столь же холодный прием был оказан ему и при дворе падишаха.

Настроение полководца нисколько не улучшилось при виде ухмыляющегося Шехабеддина, который, явно предвкушая расправу над своим давним соперником, вызвал его к султану.

Мурад восседал на троне во всем своем грозном величии, подле него, как обычно, стоял верный Халиль-паша. С немой мольбой взглянув на визиря, Касым преклонил колени перед государем.

– Ты подвел меня, Касым, – грозно произнес султан. – Совсем недавно я даровал тебе пост бейлербея в надежде, что ты сумеешь защитить Румелию от армии неверных. Теперь я понимаю, что этот выбор, возможно, был слишком поспешным.

Османский военачальник стоял, глядя в пол и боясь шелохнуться, дабы не навлечь на себя еще больший гнев повелителя.

– Отчего ты молчишь? – голос Мурада немного смягчился. – Тебе нечего нам сказать?

Касым собрался с духом и еще раз взглянул на визиря. Если его письма возымели влияние, Халиль безусловно постарается помочь ему, а если нет… Переживать об этом осталось совсем недолго.

Рассказ полководца о битве в ущелье был кратким, но обстоятельным. Вся вина за поражение лежит на Турахане, это ясно, он не привел подмогу, как это было уговорено, более того, вполне вероятно, он вступил в сговор с христианами.

– Ты говоришь об измене? – перебил султан. – Чем ты можешь подкрепить свои слова?

– Прямых доказательств у меня нет, – пожал плечами Касым. – Но нам удалось захватить в плен одного сербского сановника, который утверждает, что Турахан намеренно вступил в сговор с христианами и пообещал им замедлить продвижение своей армии к ущелью, если те в свою очередь обязуются вывести свои войска из Софии и других болгарских крепостей.

– Это вполне объясняет успех Турахана в Софии, – шепнул Халиль на ухо султану.

– Правдивость этих слов под большим вопросом, – ответил Мурад визирю, а затем обратился к Касыму. – Однако ты ничего не рассказал нам о Махмуде? Как получилось, что ты стоишь здесь целый и невредимый, а о его судьбе нам до сих пор ничего не известно?

Касым ждал этого вопроса и успел подготовить ответ.

– Махмуд-бей всегда отличался благородством и отвагой, – искоса поглядывая на визиря, начал свою речь полководец. – Он рвался в бой, желая покрыть свое имя славой, и я не смог удержать его…

– Должен был! – вскипел султан, ударяя кулаком о ручку трона. – Я предупреждал тебя!

– Моя вина, – опустив голову, промолвил Касым. – Он кинулся в битву, хотя я умолял его остаться в резерве. Но можно ли речами остановить горячее сердце?

Султан посмотрел на Халиля, как бы спрашивая у него совета. Однако Халиль застыл, подобно каменному изваянию, и не произнес ни слова. Тогда султан снова повернул голову к стоявшему на коленях полководцу:

– Я выслушал тебя и в скором времени приму решение относительно твоей судьбы, – сказал Мурад. – До тех пор ты отстраняешься от должности бейлербея. Ступай и не покидай столицу без моего позволения.

Касым откланялся и поспешно вышел. Оказавшись в коридоре, полководец вздохнул с облегчением. Пусть он лишился свой должности, но голова по-прежнему была на своем месте. А главное – визирь в этом споре, похоже, принял его сторону. Окрыленный надеждой, полководец гордо прошествовал мимо Шехабеддина, который с удивлением взирал на странную улыбку своего недруга.

Тем временем Мурад отдавал последние указания Халилю: