Дмитрий Ольшанский - Крест, орёл и полумесяц. Часть 1. Последний крестовый поход

– В походе я получал твои письма. Должен сказать, они написаны прекрасным языком и пронизаны зрелостью суждений. Учителя недаром гордятся тобой, и я рад, что ты проявляешь такое усердие на ниве познания.

– Я желаю лишь во всем походить на тебя, отец, – с почтением ответил принц. – Когда-нибудь я использую свои знания против врагов нашей империи!

Султан задумчиво посмотрел на сына, и Халиль едва ли мог догадываться, какие чувства сейчас терзают душу повелителя османов.

– Твои успехи действительно впечатляют, – проговорил Мурад, вперив взор в наследника. – Однако не забывай, что я говорил тебе: обогащая свою голову знаниями, обогащай и свое сердце кротостью, ибо только так обретается истинная мудрость.

Мехмед кивнул, слегка раздосадованный укором своего отца.

– Чем ты занимался в мое отсутствие? – поинтересовался султан, заглядывая за спину принца. – Вижу, нашел себе новое развлечение.

Мехмед оглянулся назад, туда, где все еще стоял дрожавший от страха раб, и произнес:

– Заганос говорит мне, что истинный владыка должен сам уметь постоять за себя. Мечом я уже владею неплохо, а сегодня решил попрактиковаться в стрельбе из лука.

– Стреляя в живых людей? – приподняв брови, спросил Мурад.

– Нет, в яблоко, – указал принц. – Этого человека я всего лишь попросил подержать мою мишень.

– А почему бы не воспользоваться подставкой?

– Так гораздо интересней, – развел руками Мехмед. – К тому же это всего лишь раб, во дворце найдется целая сотня таких.

Мурад немного помолчал, поглаживая свою густую бороду, а затем произнес:

– Ты должен усвоить еще один важный урок, Мехмед. Жалкая жизнь раба, конечно, не стоит ничего. Будучи слабым и беспомощным, он не посмеет ослушаться тебя, и ты волен поступать с ним так, как захочешь. Но слабость других совсем не означает, что силен ты сам. Ведь твои настоящие враги никогда не будут стоять на коленях и ждать, когда ты нанесешь свой удар.

Мехмед с самым покорным видом выслушал поучение султана и так же кротко ответил:

– Я запомню, отец.

– А теперь оставь этого раба, обещаю, я найду тебе достойного учителя.

Мехмед согласно кивнул, но прежде чем султан успел произнести еще хоть слово, поднял с земли лук, достал стрелу и, практически не целясь, выстрелил в плод, который до сих пор лежал на дрожащей руке раба. Яблоко разлетелось на две половины, а слуга облегченно вздохнул, потирая онемевшую от усталости руку.

Мурад и Халиль застыли в изумлении. Мехмед первым нарушил воцарившуюся паузу:

– Я помню каждый твой урок, отец. В том числе и самый первый, в котором ты учил меня никогда не останавливаться на полпути и доводить любое дело до конца.

Лицо Мурада несколько просветлело.

– Вижу, ты его усвоил, – кивнул султан, а затем обратился к своему визирю. – Пришли ко мне Омара, он хороший боец, пусть занимается с Мехмедом.

Халиль кивнул.

– Я пошлю за ним. Но не пора ли нам вернуться к государственным делам? – промолвил визирь. – Накопилось множество нерешенных вопросов…

– Все подождет до вечера, – перебил султан. – Сейчас я бы хотел побыть с сыном. Но ты можешь идти, возможно, появятся какие-нибудь новости о Махмуде.

Визирь поклонился, но, собираясь покинуть двор, услышал за спиной голос Мехмеда:

– Мне жаль твоего брата, Халиль, надеюсь, что он жив.

Халиль обернулся. Юный принц пытался изобразить печаль, но проницательный политик быстро разглядел притворство.

– Благодарю, – произнес визирь и быстрым шагом покинул дворцовый сад.

* * *

Все эти дни Халиль пытался узнать что-либо о судьбе своего пропавшего брата. Из писем последнего великий визирь знал, что Касым и Турахан уже очень давно враждуют между собой, и, вероятно, это стало одной из причин столь неудачной зимней кампании.

Если только Махмуд останется жив, он сумеет пролить свет на все, что пытаются скрыть полководцы. Но с каждым днем надежды на это таяли.

Тем временем Касым возвращался со своим войском в столицу, торопясь заручиться поддержкой великого визиря, чтобы гнев султана обошел его стороной. Турахан же, наоборот, молчал, и о местонахождении его армии можно было только догадываться.

Оба соперника действовали в свойственной им манере. Но теперь речь шла не о войне, а о политике, и Халилю предстояло сделать нелегкий выбор.

С одной стороны – Турахан-бей, бесстрашный и неукротимый командир, положивший свою жизнь ради величия империи. Он великолепен на поле боя, но слишком прост для тех игр, которые ведутся при дворе султана.