Клэр Уитфилд - Падшие люди

Я уже свыклась с мыслью, что убийца пойман, смеялась над своими нелепыми подозрениями в отношении Томаса, но теперь выходило, что, может, я и не ошиблась. С одной стороны, было даже приятно, что, возможно, инстинкт меня не обманул, однако нелегко находить утешение в своей правоте относительно того, что наводит цепенящий ужас. С того вечера, когда мы с Томасом поссорились и была убита Энни Чапмэн, я мужа не видела. А ведь прошло уже несколько дней.

Я снова оказалась там, с чего начинала. Не имела ответов на мучившие меня вопросы, не знала, где находится мой муж, с кем он проводит время. И со страхом ждала его возвращения домой.

Дни шли, а я по-прежнему не ведала, где скрывается Томас. Если миссис Уиггс что-то и было известно, со мной она не делилась. Какие только фантазии не лезли мне в голову: что он покончил с собой из чувства вины, после того как избил жену, убил Энни Чапмэн и других женщин; что его задержала полиция; что он споткнулся, потерял сознание и утонул в Темзе. Я мысленно репетировала свои ответы полиции, если она с расспросами явится к нам в дом.

Чем дольше Томас отсутствовал, тем больше я страшилась его возвращения. На щеке у меня багровел синяк, губа с левой стороны была рассечена. Каждый день я рассматривала в зеркале свое лицо, иногда с интервалом в несколько часов, убеждала себя, что следы побоев уходят. Жалела, что нельзя показаться хотя бы Мейбл. Мы сравнили бы наши раны, обсудили бы, кому из нас меньше повезло, но я не имела от нее известий, не получила письма. Я сидела за запертой дверью в своей спальне, пила бренди с настойкой опия, нарушая собственное установление не туманить свое сознание в дневное время. Я часто думала о Мейбл, беспокоилась о своем будущем. К концу недели я собрала всю одежду, перья и финтифлюшки, что накупил мне Томас, вывалила ворох за дверь и велела миссис Уиггс избавиться от этих вещей.

– Как это избавиться? Зачем? Что же вы будете носить? – Видимо, экономка серьезно опасалась, что я собралась нагишом дефилировать по улицам Челси.

– Да хоть на благотворительность отдайте, мне все равно. – Позже выяснилось, что все эти вещи, наряду с усохшей головой, при виде которой с губ моих сорвался крик ужаса, она спрятала в свободной спальне.

С тех пор я носила свои старые наряды и головные уборы: строгие платья из грубой полушерстяной ткани серых и коричневых расцветок и черные капоры без украшений. Они соответствовали моему настроению, в них я чувствовала себя комфортнее.

Одурев от скуки, я решила поехать в единственный район, где женщина со следами побоев может спокойно ходить по улицам, не опасаясь привлечь к себе внимание. В Уайтчепел. Я обильно напудрила лицо, надела неприметное коричневое платье, темный капор и направилась к выходу. Миссис Уиггс нагнала меня в холле. Встала перед дверью, преграждая мне дорогу.

– Нельзя в таком виде появляться на улице, миссис Ланкастер, – заявила она. – Что подумают люди?

– Миссис Уиггс, дайте пройти, прошу вас.

– Если вы хотите развлечься, я дам поручение Саре. Пусть купит вам новую книгу или этих ваших газет?

Я отодвинула миссис Уиггс в сторону и открыла дверь. Шагая по садовой тропинке, я чувствовала, как она взглядом буравит мне дырки в спине.

Сначала я направилась на Ханбери-стрит, туда, где обнаружили тело Энни Чапмэн. Всего в двух кварталах от Чесоточного парка. Там по-прежнему толклись зеваки, хотя прошло уже пять дней. Простоволосые женщины с младенцами на руках. Шайки пацанов; на кого ни посмотри – крысиная мордочка, проплешина на голове, впалая грудь. Благородные дамы, стоявшие парами. Они нервно хихикали, трепетали, оказавшись в непосредственной близости от места убийства, среди грубого трудового люда. Не без смущения я была вынуждена признать, что я тоже одна из этих «птичек». Мы были всего лишь канарейки, на время покинувшие наши отупляющие клетки. Представители народных масс понимали, что мы пришли на них поглазеть. Атмосфера была напряженная, пропитанная закипающей яростью.

На этот раз не было никакой десятилетней девочки, за деньги разыгрывавшей драму последних мгновений жизни погибшей. Тем из нас, кто проявлял интерес к гибели Смуглой Энни, арендаторы комнат в доме на Ханбери-стрит предлагали взглянуть на место убийства из окон своих комнат, разумеется, за плату. И ведь к ним очередь выстроилась. Позор.

Потом я забрела в церковь Св. Иуды, в которой мы с Томасом венчались. Тогда я была полна оптимизма, самых светлых надежд. Очень радовалась, что сделала блестящую партию, вышла замуж за парня, который, как я думала, меня боготворит. Мне тогда казалось, что я полностью владею ситуацией. Однако я была слишком неопытна, падка на лесть и настолько самонадеянна, что у меня даже не возникло вопроса: а зачем такому мужчине, как Томас, понадобилась такая женщина, как я? За те пять дней, что он отсутствовал, в моем мировосприятии произошел переворот: я теперь другими глазами смотрела и на свою жизнь, и на город. За это время я надумала сотни версий, и все они приводили меня в смятение. То я считала, что Томас просто инфантильный раздражительный муж, то проникалась уверенностью, что он и есть Уайтчепелский убийца. Многих ли женщин в Лондоне терзала тревога, что они замужем за человеком, который потрошит проституток? Возможно, таких были сотни, и все мы пытались убедить себя в обратном, – хотя бы ради спокойствия души.