Клэр Уитфилд - Падшие люди

Энни понимала, что ей следовало настойчивее просить о ночлеге, но, дочь солдата, она не могла заставить себя молить о милости. Даже теперь, когда все кости болели, руки и ноги тряслись. Но по крайней мере из-за жара она не чувствовала холода. Она толкнула незапертую калитку в один из дворов на Ханбери-стрит и обрадовалась, увидев, что местечко, которое она приглядела, никем не занято. Несколько часов оно будет принадлежать ей одной.

Я кричала во сне, и меня разбудила Сара, громко колотя в запертую дверь моей спальни.

Мне приснилось, что я лежу на полу экипажа. Должно быть, я в нем уснула, или, может быть, Томас ударил меня слишком сильно, и я потеряла сознание. Я не запаниковала, как в тот первый раз, когда Томас сдавливал мне шею, пока я не лишилась чувств. Можно сказать, привыкла. Кожу лица стягивала засохшая кровь. Пальцами я смахнула бурые хлопья и потрогала новую рану на распухшей губе.

Я смотрела на крышу экипажа, на его черные стенки. На улице было еще темно. Мы ехали по ухабистой дороге. Чтобы не упасть, я схватилась руками за оба сиденья и поняла, что Томаса рядом нет. Он бросил меня в экипаже одну. Но куда же я еду?

Я села на полу. В окно я увидела темно-синее небо и черные сучья деревьев, похожие на кривые пальцы. Меня везли из Лондона, но куда? Я поднялась на четвереньки; экипаж набирал скорость, подскакивая на ухабах. Это были проселочные дороги, а не городские улицы. Карету швыряло из стороны в сторону, и я изо всех сил старалась не завалиться на бок. Что за извозчик! Бесшабашный идиот! Надо сказать, чтобы вез меня домой, в Челси. Я вытянула руку и кулаком ударила в крышу. В ответ – такой же удар сверху.

– Эй! – крикнула я, но никто не отозвался.

Внезапно в открытом окне экипажа появилась перевернутая голова Томаса в шляпе, которую он придерживал рукой. Лицо мертвенно-бледное, щеки обвислые, синие глаза налиты кровью, длинные волосы растрепаны. Он усмехался, сверкая золотым зубом. Я закричала. Как же я раньше его не видела? Почему не замечала?

От собственного крика я пробудилась. В дверь спальни колотила кулаками Сара.

– Миссус! Миссус! Откройте! Что случилось? Вам плохо? – звала она, дергая дверную ручку. – Позвать миссис Уиггс? О, что же мне делать?!

Она причитала прямо как Мейбл. Я велела ей уйти, но она не уходила. Я встала и впустила ее.

– Кошмар приснился, ничего страшного. Все нормально. Который теперь час? – поинтересовалась я.

– Двенадцатый уже, миссус.

В зеркало я еще не успела посмотреться, лица своего не видела, хотя чувствовала, что местами оно воспалено. Сара, к ее чести, ничем не выдала своего ошеломления. Возможно, прислугу специально обучали сохранять невозмутимость при виде приводящих в замешательство следов насилия. В больнице медсестер наставляли: сообщая плохие известия, нужно быть правдивыми, немногословными, опускать отвратительные подробности. Например, если пациент скончался на операционном столе, вместо: «Он умер в мучениях, ему отрезали полноги», следует сказать: «К счастью, смерть наступила быстро».

Я отослала Сару за газетами, убедив ее, что я не при смерти, врача вызывать не нужно, а миссис Уиггс – тем более. Вернувшись, она протянула мне «Дейли телеграф», и я снова чуть не слегла.

ЧЕТВЕРТАЯ ЖЕРТВА В УАЙТЧЕПЕЛЕ

Сегодня утром в районе Уайтчепел обнаружена еще одна жертва жестокого убийства. Это уже четвертая женщина, которую зарезали и изуродовали, причем обстоятельства преступления поразительно схожи с предыдущими случаями. На нее напали так же, как на Полли Николс. Судя по всему, она тоже принадлежала к обездоленным слоям общества.

Сегодня в шесть часов утра ее обнаружили во дворе дома № 29 по Ханбери-стрит. Это вполне респектабельная улица, но неподалеку находится рабочий клуб Спитлфилдса. В доме № 29 комнаты сдаются внаем трудовому люду.

ВЫПОТРОШЕННАЯ

Д-р Филлипс, судмедэксперт местного отделения полиции, обнаружил, что у женщины перерезано горло почти до позвоночника и удалены все внутренности. Кишки валялись рядом с трупом. Жертву отвезли в морг.

Официальное опознание еще не проводилось, но, по некоторым сведениям, убитую звали Решето; ее настоящее имя, возможно, Энни Чапмэн. В последний раз ее видели в пабе «Десять колоколов», где она выпивала с каким-то мужчиной. Это заведение находится в пяти минутах ходьбы от того места, где был обнаружен труп.

Последние 8–9 месяцев эта женщина частенько снимала койку в ночлежке по адресу Дорсет-стрит, 35 в районе Спитлфилдс, но вчера у нее не оказалось денег на ночлег. В последнее время она трудилась в Уайтчепелском работном доме, там же и проживала.