Стасс Бабицкий - Голем прячется в тенях

Большой зал пражской ратуши. Шепот собравшихся, шорох одежд и бумаг.

ГОЛОС ПРАГИ (официально) . Пане Доминик, вас же просили: говорите по существу. Снова отвлекаетесь. Но это и к лучшему. Развязку истории лучше расскажет наш последний свидетель – сыщик Мармеладов. Пане Родион, по некоторым причинам мы не можем принудить вас раскрыть все секреты Голема. Если только вы сами, по доброй воле, согласитесь поделиться…

МАРМЕЛАДОВ (спокойно) . Разумеется. Я расскажу все, что знаю о Големе.

ГОЛОС ПРАГИ (официально) . Тогда поведайте нам обо всех событиях того скорбного дня.

МАРМЕЛАДОВ (рассказывает) . Ранним утром 19 июля 1883 года пане Доминик с помощником уехали за город. Дежурный в участке сообщил, что господин следователь по особо важным делам взял с собой две дюжины полицейских, будто собирается устроить облаву на банду убийц. А своему уважаемому русскому коллеге позволил занять кабинет и велел предоставить любые документы из архива по первому требованию. Занятно получается… Сам отправился на поиски следов, меня же решил утопить в ворохе пыльных бумаг! Не терпится пане Доминику обскакать в этом деле «своего уважаемого русского коллегу». Впрочем, мне это только на руку, почитаю в тишине, пока никто не отвлекает.

Шелест бумаг.

Погрузиться в мрачную историю пражского Голема я желал не из праздного любопытства. Да, следователь изучал эти листы годами и не нашел зацепок, но ведь он мог пропустить одну-единственную деталь, которая все перевернет…

Я много лет наблюдаю за тем, как читают книги, газеты и письма, потому готов утверждать, что люди образованные видят лишь каждую третью букву из написанных в строке. Малограмотные извозчики, например, продираются сквозь текст, будто через бурелом, складывают слова по слогам, и смысл написанного доходит до них не сразу. Мы же с вами, господа, читаем быстро, порой наспех, глаз летит над строчками подобно степному орлу, выхватывая из высокой травы то фиту, то ижицу, а остальные буквы вспыхивают в голове, исходя из прежнего опыта чтения. Для нас с вами слово собирает вовсе не глаз, а мозг. Потому все газетчики, желая отыскать ошибку в своей статье, перечитывают ее вслух, монотонно бубня: «в по-не-дель-ник мос-ков-ский ге-не-рал-гу-бер…» Когда ползешь с буквы на букву медленно, словно улитка, легко заметить пропущенную гласную или недописанного дармоеда.

Но самое интересное не в этом. Представьте себе, что все улитки движутся по строке одинаково, а полеты орлов – несравнимы. Я замечу первую букву и то, что у нее завитушка в другую сторону повернута, а иной человек упрется глазом во вторую букву и завитушку пропустит. Попросите его перечитать десять раз, двадцать, пятьдесят, и все равно не разглядит ошибки. Он ведь уже понял, что это за слово, потому и пролетает над ним не глядя.

Смею утверждать, что с фактами дела обстоят похожим образом. Следователь изучил протоколы, и у него в голове сложилась картинка: вот как все произошло. Картинку эту сморгнуть невыносимо сложно, а потому любые детали, которые в нее не укладываются, мозг отбрасывает за ненадобностью. В этом причина всех ошибок полицейских дознавателей. Пане Доминик годами мусолит кособокие строчки, а Голема поймать так и не сумел. Возможно, мне повезет больше. Свежий взгляд, свежие идеи…

Шелест бумаг.

Я шел за пражским Големом. Шаг за шагом. След в след, с трудом разбирая выцветшие чернила на старой бумаге. Постепенно вырисовывались очертания преступника. Невероятно сильный. Среди его жертв, судя по описанию, попадались настоящие богатыри, но отбиться никто не сумел. Бесстрашный. Убийца часто бродил по крышам, взбирался по водосточным трубам на верхние этажи, выпрыгивал из окна за секунду до появления случайных свидетелей. Хитрый. Он подолгу следил за теми, кого приговорил к смерти, выжидал момент, когда люди станут уязвимее, часто душил пьяных или принявших снотворных капель. Не ведающий жалости.

Разделив с убийцей все прежние преступления, я, пожалуй, смог бы предсказать следующее. Беда в том, что я не видел его лица. Только черную спину…

Шелест бумаг. Голос «Куда прикажете?»

Из архива приносили все новые папки, вскоре весь стол утонул в бумагах. Надо бы прерваться ненадолго и размять ноги. Я решил наведаться в русское посольство, к князю Салтыкову, чтобы уточнить несколько важных деталей.