Стасс Бабицкий - Закон пошлости

Артем раздраженно щурился на темное шоссе и блики чужих фар. Только с этой блондинкой начало складываться – звонок. Поезжай-ка ты, добрый молодец, в Подмосковье. За полсотни верст. Встречай дядю. Он со сделки едет, кучу наличности везет. Такси брать боится. Да и зачем? У племянника же машина, не бросит в трудную минуту…

Дядя жирненькой каплей растекся в соседнем кресле. Только поверхностное натяжение двубортного пиджака и ремень безопасности не давали ему превратиться в лужицу, полную эйфории.

– Дядь Борь, вот объясни, как у тебя получается? – Артем почувствовал, что засыпает. Надо отвлечься разговором. – Молодые, борзые, прекрасно обученные на тренингах, риелторы не могут продать подмосковные халупы. Обламывают зубы. Потом за дело берешься ты и как волшебник продаешь за большие деньги. И полные карманы бонусов…

– Это не волшебство. Просто фокусы, – заулыбался дядя. – Тут важно эффектное появление и ахалай-махалай. У молодых тренинги, а у меня репутация и благородная седина.

– И не менее благородная лысина, – хмыкнул племянник.

– Не слишком заметная, – предостерегающе поднял палец Борис Никитич. – К тому же я работаю с постоянными клиентами и не связываюсь с ипотекой. Вот давешний покупатель уже четвертую квартиру с моей помощью берет. Он вроде не бандит, не крутой босс – простой деревенский мужик. Но нажил капиталец, вкладывает в недвижимость. Ему хоромы по 300 квадратов не нужны. Лучше мелкие, в ближайшем Подмосковье. Зато детям наследство оставит. Хороший мужик, и спасибо у него всегда очень правильное!

Дядя достал из внутреннего кармана пачку денег. Хрустнул ей с явным удовольствием. Артем отметил краем глаза – там, на купюрах, сплошной путеводитель по Хабаровску. Присвистнул уважительно.

– Продвинутой молодежи до моего уровня – как до Пекина крабом, – довольный произведенным эффектом, дядя спрятал деньги. – В вашем поколении тренингов много, а талантов нет. Вот что у тебя по радио играет? Какое-то постоянное «тыц-тыц-тыц». Где музыка нормальная?

Артем хихикнул.

– Да не вопрос. Сейчас найду какую-нибудь «ретруху» – из уважения к сединам мастера!

– И к лысине! – вновь поднял палец Борис Никитич.

Из динамиков грянула бодрая песня: «и стоя-а-али барышни у обо-о-очин, им солда-а-аты нравились очень-о-очень…»

– Вот тебе, дядь Борь, дискотека 80-х. Слушай свои «Самоцветы», – хмыкнул Артем. – Только я думал, в СССР не было ни секса, ни проституток.

– Дурачок, – дружелюбно пожурил дядя. – Все перепутал. Во-первых, не «Самоцветы», а ВИА «Пламя». Во-вторых, если в СССР секса не было, как ты на свет появился? А про проституток Троцкий еще в 1937 году писал: «Размеры этого социального зла… Э-э-э-э… Невозможно узнать даже приблизительно, потому что»…

Тут он закатил глаза, выковыривая из памяти нужную цитату.

– «Потому что целомудренная бюрократия приказывает статистике молчать!» Вот как-то так. И еще про предельную деградацию женщин в интересах мужчин с тугим кошельком. Хотя, какое отношение к данной песне имеют проститутки, я вообще не понимаю.

– А с чего, по-твоему, девушки у обочины стоят? – искренне удивился племянник. – Да еще с солдатами заигрывают. Проститутки они, очевидно же. Или вот еще эти ваши старые стихи: резиновую Зину купили в магазине… Точно про куклу из секс-шопа. Маршак наверняка был старый извращенец!

– При чем тут Маршак? Это Агния Барто! – вдруг неожиданно взвился дядя. – Вот поколение бездарей, вырастили на свою голову. Уже авторов детских стихов не помните. Зато про секс думаете все время!

– А то ж вы не такие были в двадцать лет?! – примирительно пробурчал племянник.

– Ну, может и такие. Вот я в двадцать лет из армии вернулся, в институт поступил. А тут Перестройка, гласность, кооперативы, – ностальгически завздыхал Борис Никитич. – Плюнул на профессию, пошел в бизнес. Только раскрутился – бандиты нарисовались, весь бизнес забрали себе. Так молодость и прошла. А потом уже появились эти твои проститутки на обочинах. Но я с ними ни разу не пересекался, потому что к тому времени уже был женат на твоей тете – вечно правильной и высокоморальной Надежде Константиновне. Все-таки имя оно на характер влияет, да…

Артем уловил странную грустинку в его голосе. И спросил вкрадчивым голосом Мефистофеля:

– А хотелось… Пересечься-то?

Дядя хитро прищурился, но ответил совершенно серьезно: