Тимур Максютов - Атака мертвецов

Набивали корзины, поднимались к возчику взвешивать и расплачиваться.

Под шумок сутулый блондин протолкался среди баб, схватил с земли раздавленную селёдку, сунул за пазуху и поковылял в сторонку, пока не прихватили.

Сутулый долго блуждал среди штабелей громоздящихся до неба брёвен. Наконец отыскал: на груде старой щепы спал напарник, прикрытый драной рогожей. Растолкал, говоря с мягким акцентом:

– Фставай, Фётор, полтень уше.

Фёдор сбросил рогожу, сел. Поскрёб воспалённое лицо, вытащил из грязной бородёнки насекомое, казнил ногтями. Проворчал:

– Нет от тебя покою, чухна. Принёс?

Блондин радостно закивал. Вытащил из-за пазухи сочащуюся бурыми потёками селёдку, окончательно перемазав одёжку. Брезентовая куртка грузчика-«крючника» хранила остатки памяти о былой роскоши: на нитке болталась последняя медная пуговица, а бархатная оторочка нагрудных карманов истёрлась и свисала неряшливой бахромой.

– Это чего? – вылупился Фёдор.

– Рыпка, – пояснил эстонец, – фкусная.

– Ыыы, – завыл напарник, – снимай портки.

– Сачем? – осторожно спросил блондин и на всякий случай отступил назад.

– Затем. В дупло себе свою «рыпку» засунешь. Мне опохмелиться надо, понятно? Я думал, ты уже казёнки раздобыл, к полудню-то. Что, совсем ни копья?

– Нет, – застенчиво улыбнулся эстонец, – откута? Я к татарам ещё не ходил.

– А есть чего нести?

– Вот.

Блондин поковырял стружку, вытащил грязный мешок. Ослабил верёвку, стягивающую горловину, вытащил сверкнувший красными боками тяжёлый шарик.

Напарник пощупал, взвесил. Довольно сказал:

– Это дело. Медный. Где взял?

– Ну, там.

– Где «там»?

– На Марсовом. Отломал от столбика, пока горотовой отвернулся. Он свистеть, а я пежаль.

– Кто ты? – поразился Фёдор. – Что ещё за «пежаль»?

– Ношками пежаль. Быстро-быстро.

– Тьфу ты, нерусь. Бежал то есть? Это всё? Тут копеек на двадцать, маловато. Не хватит на «красную головку»-то.

Чухонец вновь улыбнулся и достал ещё одну штуковину: тяжёлую, блестящую резьбой по тулову.

Напарник наклонился. Потрогал, пощупал, даже понюхал. Ошарашенно спросил:

– Это что?

– Не снаю. Военные матрозеры баржу разгружали, уронили. В ящичке теревянном. Я схватил, пежаль. Ящичек выбросил, а это принёс.

– Прибор какой-то. Может, астролябия?

Чухонец уважительно посмотрел на напарника. Кивнул:

– Та, наверное.

– Ладно, пошли.

Старьёвщика нашли, где обычно: в подвале доходного дома на Седьмой линии.

Постучались, зашли. Переминались скромно у стеночки, пока татарин шумно дохлёбывал чай из блюдца.

– Слышь, князь, – простонал Фёдор, – взял бы хабар, а то мутит меня, сил нет.

– Што за люди, – рассердился старьёвщик, – щаю не дают попить. Всё ходят, ходят, беспокоят. Показывай.

Бросил краденый медный шар на весы, поиграл гирьками.

– Гривенник.

– Чего так мало?! Дай хоть пятиалтынный!

– Двенадцать копеек, и всё.

Можно было, наверное, поторговаться, но взмокший от жажды, подрагивающий Фёдор сорвался:

– Ах ты, тварь косоглазая, рожа басурманская! Грабишь народ православный.

– Всё, – сказал старьёвщик, – закрываемся. Выходи, выходи.

Всунул шарик обратно в широкие ладони чухонца и принялся выталкивать приятелей на улицу.

– Куда «закрываемся»? Будний день сегодня, четверг!

– Щетверг, пятница – тебе какая разница? Иди отсюда, пока я околотощного не позвал.

Татарин вынул из кармана дворницкий свисток и сделал вид, что собирается подавать сигнал.

Да, день определённо не задался.

– Что это на меня накатило, – стонал Фёдор, – надо было соглашаться с татарвой. Хотя бы «мерзавчика» купить.

Чухонец сочувственно молчал.

Приятели убежали недалеко: спрятались в чахлых кустах, поблизости от входа в подвал. Мало ли: вдруг хозяин передумает?

Но старьёвщик запер дверь на огромный висячий замок и ушёл куда-то, шаркая калошами.

– Что же делать-то?

Страдалец оглядел двор доходного дома и увидел мальчика на лавочке, читающего книгу.

– Во, чистенький, в матроске. Богатенький. Может, купит астролябию?

Подошёл, покачиваясь. Сказал:

– Здорово живёте, господин хороший.

Мальчик лет девяти встал со скамейки, снял бескозырку, вежливо кивнул:

– Здравствуйте. Чем могу служить?

– Ишь ты, – восхитился страждущий, – вот я, положим, Фёдор. А ты кто, барчук? Чего тут делаешь?

– Николай Ярилов, к вашим услугам. Готовлюсь к вступительным экзаменам в кадетский корпус.