Юлия Нелидова - Тайна стеклянного склепа

Часть его слов потонула в тумане, каюта постепенно плыла. Кажется, я мог умереть раньше, чем доктор подготовит операционный стол. Обернулся к Элен и стал из всех сил мычать и извиваться — умоляющего взгляда было явно недостаточно. Любой другой, видя мои жалкие попытки высвободиться, тотчас же по синему оттенку моей кожи, вздувшимся на висках венам, налитым кровью глазам понял, что я задыхаюсь. Но Элен и доктор были слишком заняты, чтобы это заметить.

Моя голова скатилась набок, она стала для меня невыносимо тяжелой.

Договорив, Иноземцев вдруг оставил ручку двери и вернулся, но к столу не подошел. Невзирая на надежную броню на лице в виде бинтов, очков и массивного респиратора, шумевшего его тяжелым дыханием, он не хотел оказаться под слишком пристальным взглядом даже того, кто был обездвижен клеем и крепкой лентой.

— Я не хочу быть тираном, — проронил он едва слышным шепотом. — Я не хочу вас принуждать… Вы должны понять, что операция — это лучшее решение для вас, месье Герши. Разве вы не хотите вернуться в прошлое, начать жить заново? Вновь стать адвокатом Герши в «Гру и Маньян»? Забыть все это? Я предлагаю вам стереть вашу память? Хотите?

Я часто-часто закивал, давая согласие на все что угодно, лишь бы с меня сняли удушающую повязку. Элен наконец спохватилась, бросилась снимать с меня кляп, не дождавшись разрешения доктора.

Я шумно вздохнул. И долго не мог говорить, даже видел с трудом и слышал — перед глазами плыл туман, в ушах стоял гул.

— Доктор, ваша дочь задумала подсыпать соль в батареи с бактериями, — найдя в себе силы, торопливо начал я — в любую секунду меня могли снова лишить дара речи, надо было успеть сделать важное признание. — Я не уверен, совершала ли она какое-либо пагубное вредительство остальным участникам, но прежде в Нью-Йорке взяла за это деньги с букмекеров. Весь путь я старался не спускать с Зои глаз, но теперь, если она продолжит гонку одна, бог знает что может произойти.

Мои слова произвели на Элен довольно неожиданный эффект.

— Что? — едва не вскричала она. — С каких букмекеров?

В эту минуту дверь вдруг раскрылась и закрылась. Иноземцев отступил в темноту к койке. Оказалось, вошла Зои. Она не знала, что каюта, что мы делили с ней на пару, была полна гостей, которых она явно не ждала.

— Фу ты, черт! — выдохнула она, лихо развернулась и уже собиралась выскользнуть обратно на палубу.

— Зои, стой, — остановила ее Элен. Та замерла с занесенной к двери рукой. — Повернись.

Понурив голову, Зои послушно развернулась.

— Закрой дверь на щеколду и положи на стол свой нож.

С молчаливой покорностью, не лишенной уныния, Зои выполнила и эти две просьбы матери.

— А теперь я бы хотела услышать имена тех идиотов, которые заплатили тебе за гнусную порчу автомобилей участников.

— Ох, мама, вам сразу имена подавай, — виновато проронила Зои, — я и не помню, какая, в сущности, разница, как их зовут. Зато удалось раздобыть небольшую сумму на экипировку. А вот если бы вы не отказали, то не пришлось бы мучиться, искать деньги.

— Мне нужно знать имена тех, кто будет потом гоняться за моей дочерью по всему Нью-Йорку в жажде поквитаться за обман! — в ярости вскричала Элен. — Достанет того, что насилу удалось наладить добрые отношения с мистером Кейном, после того как ты зарыла живьем его сына на кладбище.

— Это не я! — Зои вжала голову в плечи, перехватив мой взгляд. Видно, собиралась выпростать в мою сторону палец, но отчего-то пожалела, поспешила перевести разговор в другое русло.

— Да и почему сразу обман! — заверещала она скороговоркой. — Давно ли вы чураетесь этого слова? Кроме того, меня и не узнали? Посмотри на меня — я разве похожа на Зои Габриелли с афиши? Ну ни капли, верно, Эл? Вот и те не узнали. Я паспорт участника взяла, пошла к ним и говорю, мол, я на чем еду? На «Форде», который чуть лучше вуатюретки месье Понса. У меня, говорю, нет шансов, зато я недурно смыслю в автомеханике и знаю, как незаметно опилок в масло добавить, как муфту подкрутить, чтоб карданный вал сорвало прямо в пути. Вот хотелось бы подзаработать маленько. В одном месте я за поражение «Мотоблока» взяла, в другом за «Дзюст», в третьем — за «Флайер». За вуатюретку никто ничего не давал. Итого почти тысяча.

Элен слушала краснея и бледнея. Не часто я наблюдал, как эта удивительная женщина меняется в лице, выказывая несвойственную ей тревогу.

— Получается, что эти люди платили за поражение участников месье Эл… тьфу!.. месье Герши?