Юлия Нелидова - Тайна стеклянного склепа

Зои вообще была очень немногословна, всем существом своим устремлена к финишу, а в мыслях занята погоней за топливом, запчастями и экономией времени. Она неустанно что-то рассчитывала на карте. Редкие минуты, отведенные на прием пищи, она тратила на то, чтобы осведомиться у жителей о короткой дороге. Забавное зрелище: в одной руке бутерброд, в другой — карта, за ухом карандаш, и с набитым ртом она пыталась вести беседу с теми, кто, быть может, самодвижущийся-то экипаж видел впервые. Зачастую в небольших городках нас провожали целой толпой.

Об убитом брате не говорила ничего. Будто муху прихлопнула. И я не напоминал, боялся нарушить ее безумное стремление вперед и вперед, боялся, что безрассудное сердце ее снова взыграет, и снова кто-нибудь пострадает. Вот уж нелегкая миссия мне выпала — сопровождать богиню Разрушения в ее триумфальном шествии по американскому континенту. С чем явился, того и добился. Сколь ни смешно это звучало и сколь ни было это болезненно-комичной аллегорией.

Когда спускались с гор к долгожданному Сиэтлу, «Модал Кей» полностью сменил свой облик. Все четыре колеса и множество других деталей он позаимствовал у своего собрата «Модал Эс», купленного — дешевле только даром — нами у одной сердобольной дамы из Хэмптона, мечтающей избавиться от авто покойного мужа. Ее прекрасно сохранившийся «Форд» подарил нашей машине вторую жизнь. И только благодаря этой счастливой покупке с наступлением апреля мы покинули Хэмптон, в котором провели целую неделю, и смогли вернуться на путь заезда. Но сделали это в день, когда было назначено — вот новость! — отплытие в Японию.

Оказалось, что Берингов пролив, по которому участники надеялись переправиться на европейский континент, не замерз. К тому же близился май — а прибытие участников планировалось к концу марта. Организаторы, видя, как медленно все добираются, не поспевают в срок, приняли решение изменить план заезда. Теперь не нужно было перебираться через Аляску, которая, признаться, пугала меня больше всего. Теперь через Берингов пролив мы должны были попасть в Йокогаму прямо из Сиэтла на пароходе. Автомобили участников погрузили на судно, дабы перевезти их через океан.

Судно уже убрало трапы и поднимало якоря, когда Зои, едва не растерзав клаксон, которым возвещала о своем прибытии в порт, подкатила на пирс.

Нам предстоял непростой разговор с организаторами и командой корабля. Долго мы объясняли, что якобы сбились с пути, поэтому не смогли отметить свое прибытие в тех городах, которые приняли на себя обязанность фиксировать время появления участников. Больше всего меня тревожило, что вести о пожаре в Оклахоме достигнут их ушей, начнется расследование и гибель Давида обернется нашей гибелью.

— Главное, — самозабвенно шептала Зои, — попасть на пароход. А там уж — хоть трава не расти.

Нам повезло, мы оказались не единственными нарушителями условий гонки. Первыми в порт Сиэтла прибыло немецкое авто, которое оказалось столь хрупко, что часть пути по американскому континенту было вынуждено пройти железной дорогой. Ганс фон Кеппен — пилот «Протоса» — и его механики Кнаппе и Маас погрузили авто в товарный вагон, сами сели в купейный и добрались до порта, попивая дорогие вина в вагоне-ресторане. Об этом говорил их цветущий и отдохнувший вид.

В конце концов всех нас допустили на пароход, оштрафовав герра Кеппера на тридцать суток, а нас — на десять.

Но какое же было мое удивление, когда я увидел среди автомобилей, вид имеющих еще более печальный, чем наш гибрид «Модал Кей» и «Модал Эс», начищенный как серебряная церковная чаша удивительный «Сильвер Элен». Значит, доктор был на борту. Его электромобиль творил настоящие чудеса — он пришел позже «Томаса Флайера» всего на четыре дня. Но какой результат он мог показать, если бы не пришлось делать крюк в семь или восемь сотен миль до оклахомской больницы. Не по воздуху ли он перемещался?

Бедный доктор! Сколь велико будет его горе, когда он узнает об участи воспитанника!

Его же дочери было все нипочем! Уже даже оказавшись на борту, она продолжала браниться с организаторами, оспаривая свой штраф. Безумная! Она впала во власть азарта и была готова сознаться, что остановилась неподалеку от Талсы, сожгла заброшенное здание, прежде зарезав собственного брата, обвиняла его в жажде помешать, лишь бы те извинили ее долгое отсутствие и сократили наказание до пяти суток. Начала торговаться! Начала с суток, увеличила до трех, перешла к пяти… Я не в силах был взирать на этот торг. И пока с языка ее не сорвалось убийственное признание, пока Зои не увидел ее отец, между прочим находящийся где-то в каютах, чуть ли не насилу увел вниз.