Валентин Лавров - Страсти роковые, или Новые приключения графа Соколова

Юсупов вышел полюбопытствовать:

— Что тут за шум?

Человека с вывернутыми за спину руками уже волокли к выходу, чтобы отправить в участок. Тот вдруг вырвался, подскочил к Юсупову, плюнул ему в лицо, крикнул:

— Будь проклят, пидор гнойный, убийца кровавый…

Это был друг убитого — журналист Соедов.

На Соедова снова навалилась охрана. Безжалостно лупцуя, его выволокли из дома.

Юсупов отправился в ванную комнату — умыть оскорблённую физиономию.

На четвертый день ареста Дмитрий был принудительно отправлен на турецкий фронт, а менее воинственный Юсупов, пришивший оторванный Распутиным погон вольноопределяющегося, тайком, под покровом ночи, был доставлен на вокзал. Тут его посадили под охраной в купе, отправили в дальнее имение Ракитное, что в Курской губернии — кататься на санях, вкушать дорогие вина и по вечерам читать французские книжки.

Остальные участники убийства — Пуришкевич, Маклаков, Лазаверт — вообще к ответственности не привлекались. Власть Государя настолько ослабла, что он уже не в силах был применить карающий меч правосудия.

Представители новой, очень временной власти двадцать третьего марта 1917 года отыскали могилу Распутина и осквернили её. Труп сожгли, пепел перемешали со снегом. Не пощадили иконку, положённую в гроб. На оборотной стороне обнаружили царственные надписи: «Александра, Ольга, Татиана, Анастасия, Мария». Здесь же была подпись и Анны Вырубовой.

В эти же дни закончилась каторжно-сельская жизнь Юсупова. Он вернулся в Петроград в конце марта 1917 года.

Не было на Руси больше ни Распутина, ни монархии, ни порядка. Был разброд, слабая и вороватая власть Временного правительства. Сбылись пророчества старца. Неукротимо приближался мученический конец Государя, наследника и Августейшей семьи.

На дворе свирепствовала революция.

Та самая, которую с безумной неистовостью и преступным легкомыслием со времён несчастных декабристов призывала российская интеллигенция. Та самая, которую так жаждали психопаты-нытики из пьес Антона Чехова и оборванцы-челкаши Максима Горького.

Мудрый Василий Розанов в статье «Революция и интеллигенция» писал: «С удовольствием посидев на спектакле Революции, интеллигенция собралась было в гардероб за шубами да по домам, но шубы их раскрали, а дома сожгли».

Любопытно: ни один человек в свершившейся катастрофе виновным себя не признал.

Россия!..

Импотентное Временное правительство сменили решительные самозванцы — большевики. Они провозгласили: «Землю — крестьянам, фабрики — рабочим, воду — матросам!»

Революцию ждали в облике прелестной девы, а явилась она костлявой старухой с косой в руках.

Революция пришла с убийствами, грабежами, нетоплеными квартирами, голодом, вечным страхом, полным бесправием.

По всей стране пахло порохом. Шёл отстрел офицеров, городовых, полицейских, духовенства, бывших членов Госдумы, сановников, министров, интеллигенции, гимназистов и вообще всех, кто подвернётся под руку.

Расстреляли бывших министров МВД: Николая Маклакова, Макарова, Булыгина, пианиста, ученика великого Жоржа Масснѐ Протопопова, Алексея Хвостова, растерзали 79-летнего Горемыкина, умертвили в камере Шлиссельбургской крепости Штюрмера…

Штю́рмер (15 [27] июля 1848 — 20 августа [2 сентября] 1917, Петроград) — государственный деятель Российской империи, с 20 января по 10 ноября 1916 года был председателем Совета министров, одновременно, до 7 июля того же года, был министром внутренних дел, а затем министром иностранных дел.

К стенке поставили и Белецкого — начальника департамента полиции.

(С сентября 1915 года по февраль 1916 года был товарищем (заместителем) министра внутренних дел.

В 1917 году в ходе Февральской революции был арестован. С 3 марта по 25 ноября содержался в тюрьме Трубецкого бастиона и давал показания Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства.