Зуфар Фаткудинов - Сквозь страх

Измайлов положил книжку на стол и сказал:

— Видимо, это написала возлюбленная штабс-капитана. Ну, и, испытывая чувства к ней, он решил это отобразить вот таким образом. В общем, первая буква — это его имя, а вторая — ее. А эти буквы, как мы видим, не совпадают с символическим рисунком быка с его рогами. — Шамиль глубоко вздохнул, как человек чем-то опечаленный, и продолжил: — Видимо, этот загадочный рисунок — не просто своеобразный узелок на память, — он, этот штабс-капитан, и так мог запомнить, к кому едет, — а нечто большее.

— Например?.. — быстро спросила Брауде молодого чекиста.

— Ну, например, эта записная книжка, точнее, этот рисунок может служить своеобразным паролем.

— Пожалуй, ты прав, — задумчиво произнесла она. И тут же быстро, энергично сказала: — Растешь, Шамиль, растешь!

Заместитель председателя губчека Брауде распорядилась доставить к ней задержанного офицера. Через несколько минут в сопровождении двух конвоиров в кабинет ввели темноволосого с ровным пробором молодого человека лет тридцати.

— Как настроены, господин штабс-капитан, говорить правду или опять займетесь беспардонным сочинительством?

Офицер угрюмо, с отрешенным взглядом смотрел в окно, не шелохнувшись, словно окаменел от непоправимого горя, ведь он догадывался, что его ждет.

— Так когда вы приехали в Казань? — спросила его Брауде, вытаскивая из ящика стола исписанный листок бумаги.

— Я уже говорил вам — позавчера.

— В котором часу?

— В двадцать три ноль пять. Поезд Вятка — Москва.

Заместитель председателя губчека подала штабс-капитану листок бумаги.

— Вот прочтите сводку начальника станции «Казань», когда и какие поезда прибыли сюда позавчера, и больше не повторяйте своей выдумки.

Мужчина бегло просмотрел документ, уличающий его во лжи, и чуть дрожащей рукой провел по лицу. Он молча положил бумагу на стол, и губы его тяжело, с неохотой разжались:

— Я не хотел вас посвящать в свои сугубо личные дела, полагая, что они не имеют для ЧК значения. Я действительно прибыл позавчера, но не из Вятки, а из Оренбурга. Туда ездил по семейным обстоятельствам.

— Что за обстоятельства? — буднично, с каким-то безразличием осведомилась Брауде, копаясь в кипе бумаг.

— Женился…

— Вот как, — оживилась хозяйка кабинета. — И на ком же?

Мужчина помолчал, очевидно раздумывая, говорить или нет, потом грустно проронил:

— На красивой женщине. Влюбился. Вас, конечно, интересует, как ее зовут и какого она происхождения… Отвечу: зовут Сания. Она — бывшая экономка хозяина знаменитого на весь Урал и Азию оренбургского караван-сарая. — Офицер саркастически улыбнулся и с некоторым цинично-равнодушным тоном произнес: — Поскольку вы требуете полную правду, я последую этому. Я женился на любовнице хозяина караван-сарая. Правда, мне там некоторые нашептывали, что она-де шлюха подзаборная. А мне чихать на это хочется. Мы полюбили друг друга, а это — все. А все остальное — трын-трава… — Штабс-капитан вдруг заговорил горячо, словно его мысль хотели опровергнуть. И со стороны создавалось впечатление, что он сам лишний раз хочет утвердиться в правильности своего столь серьезного поступка, как женитьба на женщине с сомнительной репутацией, в правильности своего кредо на этот счет, пытаясь тем самым окончательно развеять теснившие его сердце сомнения и мрачные думы. Наверное, так оно и было. А его нервное напряжение явно возбуждало, подхлестывало к этому откровению.

Вера Петровна оторвалась от бумаг и с любопытством посмотрела на подследственного.

— …К тому же она мягкая и образованная женщина, умеющая поддержать нужную атмосферу, как японская гейша, — продолжал штабс-капитан.

— Жена с вами приехала? — спросила его Брауде.

— Нет. Она дома осталась, в Оренбурге.

— Тогда почему же вы, молодожен, оставляете свою жену и уезжаете в чужой город? — осведомилась Брауде, листая записную книжку. — Что за важность, которая вас толкнула на этот шаг? Только не говорите неправду. Уж лучше молчите.

Офицер пожал плечами и уставился в окно.

— Что ж, тогда я вам скажу, зачем вы приехали сюда. — Брауде положила записную книжку перед штабс-капитаном. — Вот этот рисунок, не говоря уже о тайных знаках, разгадка вашей миссии в Казани.

Подследственный, взглянув на рисунок в записной книжке, побледнел и прикрыл глаза ладонью.

— Вы должны встретиться с Феофаном Самченовым по кличке Бык, — как выстрелы прозвучали для арестованного слова Веры Брауде.