Антон Чиж - Бой бабочек

Управляющий не заставил себя ждать. Господин Хлобощин, Александр Дмитриевич, был облачен в модный летний сюртук, источал свежесть и обаяние, как и положено хорошему управляющему такой гостиницы. Он был рад знакомству с чиновником сыскной полиции и долго тряс руку, выражая восторги. Но, когда дело коснулось того, чтобы войти в занятый номер, стал рассказывать, какая у них чудесная гостиница, сто шестьдесят номеров, есть электричество, ванны, удобно расположена от Николаевского вокзала и магазинов Невского проспекта, есть прислуга, и можно заказать обеды. Господа творческого склада, поэты, актеры, музыканты и прочие художники, любят «Пале-Рояль» и подолгу проживают. Чему управляющий только рад.

Выслушав бесценные сведения, Ванзаров остался непреклонен: необходимо попасть в номер.

Хлобощин заметно погрустнел.

– Как ни жаль, господин полицейский, но мы невольники правил, – сказал он, поправляя галстук. – Это решительно невозможно…

Действовать силой было бесполезно.

– Признайтесь, господин управляющий, вы отерист или кавальерист ? – и Ванзаров приятельски подмигнул.

Как мог Хлобощин боготворить какую-то испанку, когда сама Кавальери проживала у них! Конечно, он признался в преклонении перед голосом итальянки.

– Тогда открою вам секрет, как человеку одной крови: мадемуазель Кавальери грозит опасность от итальянских бандитов. Слышали о мафии?

Хлобощин ничего не слышал о мафии, но немного струхнул.

– Это страшные, беспощадные люди, они не знают жалости и убивают где угодно. Наемный убийца, один из них, проник в столицу… Мы идем по его следу! – Ванзаров был столь убедителен, что поверил даже портье. – Ради спасения нашей с вами обожаемой звезды прошу вас о невозможном: войдемте в номер…

– Мадам Кавальери угрожает опасность? – дрогнув голосом и волей, спросил Хлобощин.

– Более чем реальная угроза нависала над ней… и вашей гостиницей, – уверили его. – Представьте, какой урон репутации, если злодейское преступление случится в ваших стенах…

Управляющий живо представил: тут, пожалуй, и места лишишься. По такому упущению. В самом деле: не велика беда, если полицейский заглянет в номер. Туда и сразу обратно. Строго под его присмотром. Хлобощин приказал выдать ключ. У портье его не было. Пришлось искать коридорного. Вместе они поднялись к номеру.

На всякий случай Хлобощин сам постучал. Ему не ответили. Тогда он разрешил коридорному отпереть замок.

– Только прошу вас: одним глазком загляните и сразу назад… Чтобы не случился скандал.

Ванзаров обещал непременно одним глазком. Он приоткрыл дверь и вошел. Спина его закрыла дверной проем. Хлобощин не видел, что там происходит, даже привстал на цыпочки. Только ничего не разглядел. Чиновник сыска резко повернулся, загораживая номер.

– Господин Хлобощин, срочно вызывайте пристава из участка, – сказал он официальным тоном.

Слова «вызывайте полицию» – самые страшные для любого управляющего гостиницы. Не зная, что случилось, Хлобощин понял: случилось что-то дурное. Совсем дурное. Неужто итальянские бандиты орудуют в его гостинице? Что теперь будет с постояльцами? Что теперь будет с репутацией «Пале-Рояля»?

Даже в таком мелком участке, как 1-й участок Петербургской части, было все необходимое для полицейской службы. Кроме приемного отделения для посетителей, имелись камера для задержанных, буфет для городовых и чиновников, небольшая кухня, на которой готовили горячее, медицинская смотровая для участкового доктора, дровяной сарай, бочка для дождевой воды и мертвецкая. В подвале был ледник, где держали запасенные с зимы «кабанчики» [26] Бруски льда, примерно в 1,7 метра длиной, которые выпиливали зимой из замерзшей Невы. невского льда. Чтобы холод не пропадал зря, часть подвала отделили холщовой тряпкой. Там и держали тела, пока их не забирали родственники или медицинская карета не отвозила в больницу.

Как и всё в участке, пристав считал морг своей собственностью. Было тяжело думать, что в таком почтенном месте теперь распоряжается чужой. Пристав ничего не мог поделать. Против Лебедева он был бессилен. С раздражением он следил за каждой командой, которую отдавал криминалист. Сначала ему потребовалась телега, чтобы перевезти тело из театра в участок. Затем приказал поставить в мертвецкой сколоченный верстак, который остался во дворе от маляров. Малого того, распорядился положить на него тело и принести в мертвецкую три керосиновые лампы. А когда он потребовал, чтобы Турчанович вел протокол, пристав чуть не лопнул от злобы.