Антон Чиж - Бой бабочек

Ванзарова так и подмывало рассказать о голосе призрака. Но чем дольше умалчивал, тем труднее было признаться. И опять отложил трудное признание на потом. Он подошел к столу, приподнял скатерть и вытащил сложенный лист писчей бумаги.

– Это что такое? – спросил Лебедев, разворачивая протянутую страницу. – Ба, да тут вам послание… Как нашли?

– Между водкой и закуской – чернильница с ручкой, – ответил Ванзаров. – Зачем? Чтобы написать признание… Услышав стук в дверь, Морев спрятал письмо. Иначе мы бы его не получили… Он предполагал, что может быть убит.

Дочитав, Лебедев вернул улику.

– Нехорошее дело выходит, – сказал он. – Много крови, мало смысла…

Аполлон Григорьевич умел проникать в суть вещей, Ванзаров был с ним согласен. Прежде чем вернуть записку на место, для описи полицейского протокола, он еще раз прочел, чтобы не упустить нечто важное.

Морев писал четко и прямо, еще на трезвую голову:

«Милостивый господин Ванзаров. Считаю долгом своим сообщить Вам важные сведения. Это признание для меня тяжело, но иного выхода у меня не имеется. Я сильно виноват перед Вами, потому что скрывал то, что надо было рассказать сразу. Теперь уже слишком поздно. Вам трудно будет в это поверить, но считайте, что теперь исповедуюсь перед Вами. Хотя бы во спасение моей души, если был причастным к погублению несчастной барышни. Дело в том, что…»

На этом месте письмо обрывалось. Чернильный зигзаг подтверждал, что у Морева дрогнула рука. Как от неожиданного стука в дверь.

Ванзаров подхватил криминалиста под руку у выхода. Ему не терпелось выйти из номера.

– Пойдемте прогуляемся, – говорил он, подталкивая немаленького друга, как ребенка. Лебедев знал, что в такие моменты сопротивляться бесполезно.

Почти на бегу Ванзаров сообщил приставу имя погибшего и название театра, где Морев служил. После чего предоставил полиции участка составлять протокол и заниматься «простым убийством» в номере гостиницы «Пале-Рояль».

По Пушкинской улице к Невскому проспекту неторопливым шагом шла парочка. Один из господ отличался ростом и сложением, другой, пониже его, замечательными усами и плотно сбитой фигурой. Со стороны казалось, что старые приятели вышли на свежий воздух поболтать о пустяках или дамах. Что, в общем, одно и то же. Мало кто мог предположить, что у всех на виду являлось чудо: логика совершала открытие.

Лебедев был редким счастливцем из смертных, кого удостаивали чести, посвящая в упражнения маевтики. Он не только не возражал, но всей душой принимал участие в загадочном процессе. Свою роль он знал хорошо: давать простые ответы на простые вопросы. Об остальном можно было не тревожиться. Логика свое наварит. Взгляд Ванзарова стал рассеянным, он плохо различал, что перед ним, уходя в мыслительные дебри.

– Морев лишает Савкину девственности, – сказал Ванзаров. – Она оказывает сопротивления?

– Таких следов нет, – робко ответил Лебедев.

– Барышня обманута, контракта у нее не будет. Когда это вскроется?

– Уж как выйдет… Не завтра наверняка.

– Есть свидетели, которые могут подтвердить, что Морев принудил ее к сношению?

– Нет… Более того, отдалась добровольно.

– Ему что-то угрожает?

– Нет, – опять повторил Лебедев.

– Когда вскроется обман с ангажементом, что будет?

– Да ничего… Барышня поплачет и пойдет травить плод… Обычная история…

– Тогда чего ему бояться?

Лебедев был вынужден признать, что очевидных фактов нет.

– Вывод: Морев уверен в безнаказанности.

– Уверен, – согласился Аполлон Григорьевич.

– Тогда зачем ему вешать Савкину?

Ответа не было. Лебедев высказал предположение, что пьяница окончательно сошел с ума и решил попробовать сильные эмоции.

– Потом раскаялся и написал покаянное письмо, – добавил он, за что тут же был одернут. Маевтика не признает рассуждений.

– Если Морев убил Савкину, то он же убил Карпову? – продолжил Ванзаров.

– Сходный способ, – ответил Лебедев и хотел порассуждать о театральном тросе, но вовремя поймал себя за язык.

– Потом три месяца поднимал и опускал тело.

– Проверял, как подвялилась… Безумец, что возьмешь…

– Раз он убил барышень, то кто подбросил бумажных бабочек?

– Морев кинул, как подпись мастера…

– Допустим, это так… Откуда взялась бабочка в его крови?

– Убийца положил… Очевидно… Не сам же он…

– Значит, убийца знал, что это Морев убил обеих…

– Конечно, знал…