Антон Чиж - Бой бабочек

– Что ж в зал не пошли?

Варламов возник из тьмы не лучше привидения.

– Что вы здесь делаете? – в горячке спросил Ванзаров.

Такой наивности от полицейского мастер сцены не ожидал.

– Спектакль ведем… Мои работники на той части сейчас поднимать и опускать гирлянды будут, я тут справляюсь как могу…

– Степан Иванович, женщину в белом с блестками видели тут?

– Вон она, шалава, – Варламов указал на Отеро, что как раз показалась и исчезла в проеме кулис, сверкая, что твое море под солнцем.

– Другая была?

– Кавальери? Так судачат, что не будет итальянки…

Драгоценные секунды разлетались бабочками. Ванзаров глянул наверх. Там, в темной вышине сцены, что-то было. Он только не мог понять, что именно светлело там.

– Как попасть на самый верх?

Варламов решил, что полицейский чудит. И вид у него странный: жилетка порвана, галстук набок.

– Выходите из театра на задний двор, там пожарная лестница.

– Есть свободный подъемник?

– Вот он, – Варламов указал на соседний трос, закрепленный «кошкой». – Вронский поначалу кричал, что все будут надобны, а сам не явился, так мы и без него управились. Вечно напу…

Язык мастера сцены прилип к горлу, Варламов буквально лишился дара речи. Случилось невероятное: полицейский вырвал «кошку», прыгнул на трос, зацепившись ногами и пропустив его под мышкой так, чтобы руки были свободны, и стал тянуть конец с противовесом. Трос пошел медленно, но легко, увлекая Ванзарова наверх. Противовес отличный…

– Вот и вся разгадка исчезновений! – рявкнул он, перекрикивая оркестр. – Степан Иванович, тяни! Изо всех сил! Очень быстро! Пошел!

Не говоря лишнего, Варламов приложил силу, как просили. До тех пор плавно поднимавшийся, Ванзаров взлетел ракетой и исчез в темной вышине.

– Вот что театр с людьми творит, – проговорил мастер сцены, удерживая трос рукой. Он глядел наверх и видел, как ловко полицейский перебрался с троса на мостик, что был проложен на самой верхотуре по контуру сцены. – Уж как начнут чудить, так спасу нет…

В подтверждение его слов зал грянул аплодисментами.

Отеро вышла на первый поклон, ничего не скрывая в глубоком декольте. Чтобы сильнее разогреть публику, она махнула дирижеру: следующий номер без остановки!

Александров обрел полное спокойствие, какое не снилось и греческим философам. Приказав капельдинерам и официантам наблюдать за главным входом, а сторожу с пожарным – за служебным, Георгий Александрович отдался на волю судьбы. Больше ничего поделать он не мог. Да и не хотел. Кавальери упустила в контракте почти невероятный случай. Действительно, если она умрет или исчезнет, хозяин «Аквариума» никому и ничего не должен платить. Была этуаль, и нет этуали. Грандиозный скандал от зрителей в расчет не брался. Покричат да успокоятся. Его театр лучший в столице, зрители никуда не денутся. Репортеры напишут как надо – после угощения в ресторане.

Можно было наслаждаться танцем Отеро. Испанка очень недурно вертелась, скакала и прыгала. Впечатление усиливал прозрачный тюль.

Он взглянул на часы. Отеро осталось два номера. Антракта между представлениями звезд не предусматривалось. В бою бабочек антрактов не бывает. Бьются, пока одна не падает замертво… Сейчас Отеро поблещет брильянтами и убежит со сцены под овации. Дальше что-то случится. Одно из двух: или Горже сотворит чудо, или ее выгонят завтра же. А заодно Вронского, который совсем потерял чувство меры. Мало того что влип в дурную историю, так еще не хватило храбрости явиться на бенефис. Прячется под какой-нибудь юбкой, мелкий подлец… От этой мысли Александрову стало мерзко, будто проглотил несвежую устрицу.

Надежды, что появится Кавальери, осталось с ноготок. Ему доложили, что горничная итальянки явилась сначала с букетом, а потом без него. Но что толку в горничной? Александров взглянул на часы: даже если Кавальери со всех ног вбежит в театр, не успеет переодеться. Придется держать зал в ожидании, но Энгель достаточно опытный дирижер, чтобы сыграть пьеску для разгона скуки.

Только спокойствие князя Барятинского немного смущало. Александров хоть и был во фраке, но не пошел в ложу к важным гостям. Остался наблюдать за сиятельным влюбленным. Великий князь Николай Николаевич был не менее важен для театра, Александров встретил Его Императорское высочество глубоким поклоном. И на сегодня потерял к нему всякий интерес: его пассия блистала подарками на сцене. О чем тут беспокоиться? А вот Барятинский вел себя странно. Кажется, наслаждался танцем соперницы. Быть может, пропала любовница, так и из сердца вон, новая сыщется? Георгий Александрович не мог разгадать эту загадку, да и не сильно пытался. Что влезать в княжеские чувства, когда контракт на его стороне.