Анатолий Леонов - Тайна псалтыри

– Ты шел убить его?

– Конечно, но он-то этого не знал!

– И что произошло?

– Я пришел, как договаривались, предложил показать псалтырь, а он рассмеялся мне в лицо и предложил занять очередь за еще одним любителем читать по ночам Следованную псалтырь. На мое предложение объяснить, что это значит, он ответил, что книгу, скорее всего, взял инок Феона, днем очень ею интересовавшийся.

– И тогда ты его убил?

– Разумеется. Я не оставляю свидетелей. Это сильно упрощает жизнь.

Аркудий улыбался наглой самоуверенной улыбкой, хорошо понимая, что сейчас он может говорить все что угодно, поскольку его собеседник – это свидетель, то есть человек, жизнь которого заранее предрешена без каких-либо оговорок.

Аркудий хотел было сделать какие-то распоряжения своим подручным, но, опережая его, отец Феона громко и отчетливо произнес:

– Ну что же, я узнал все, что нужно, остальное пусть выясняет дознание.

– Что? – переспросил Аркудий.

По-настоящему он не успел даже удивиться. Из леса раздался дружный залп пищалей, и трое из восьми поляков, сопровождавших его, повалились на землю, сраженные насмерть. В то же время из кустов, окружавших поляну, выбежали стрельцы выборной полусотни из личной охраны воеводы и взяли на прицел всех находящихся на поляне людей. Вслед за ними и сам Стромилов неспешным шагом вышел на поляну, щегольски опираясь при ходьбе на модную, привезенную из Москвы трость.

– Отец Феона, думал, не дождусь команды твоей. У моих молодцов фитили пищалей чуть не истлели!

Вместо ответа отец Феона показал на окруженного плотным кольцом стрельцов своего недавнего собеседника.

– Вот, Юрий Яковлевич, изволь видеть гостя своего! Петр Аркудий – иезуит и папский лазутчик. Человек, чья голова по заслугам должна торчать на одном из колов Болотной площади в Москве.

– Что плетешь, монах? – закричал иезуит, пытаясь вырваться из оцепления стрельцов. – А ты, Стромилов, кого слушаешь? – продолжал он, брызжа слюной деланой ярости. – На кого руку поднял? Не завидую тебе, воевода, когда узнаешь тяжелый нрав брата моего Бориса!

– Не шуми, вор! – поморщился Стромилов и достал из сапога свернутый в трубочку лист бумаги. – Смотри лучше, какую мне грамотку отец Феона от начальника Земского приказа Степана Матвеевича Проестева передал.

Стромилов раскрыл послание, пробежал его глазами, потом строго посмотрел на Аркудия и, поразмыслив, лениво махнул рукой:

– В общем, читать я тебе ее не буду, а только сказано там, что князь Федор Михайлович Лыков-Оболенский умер в прошлом году в городе Констанце, возвращаясь домой из Рима, а тот, кто выдает себя за него, есть самозванец и вор Петр Аркудий. Ну, есть что возразить, «родственничек»?

– А ты докажи сперва! – огрызнулся иезуит, но уже без былого пыла.

– Ну это просто, – улыбнулся отец Феона, пройдя к нему через оцепление стрельцов.

– Во-первых, кое-кто тебя знает в лицо, во-вторых, не думаю, что польские оборванцы готовы унести твой секрет в могилу. А в-третьих, есть еще это!

Монах резко схватил правую руку Аркудия и, прежде чем тот успел что-то предпринять, нажал на две золотые лапки, державшие большой черный агат. Камень со щелчком отскочил в сторону, обнажив то, что было под ним. Это была печать ордена иезуитов.

– Узнаешь, Маврикий? – спросил Феона у послушника.

– Она! – кивнул тот головой, увидев перстень, и невольно потрогал свой затылок.

– Нужны еще доказательства? – холодно улыбнулся монах.

Аркудий хотел что-то ответить, но в тот момент поручик Будила, стоявший чуть поодаль, неожиданно ударил ногой стрельца, охранявшего его, и, пробежав десяток шагов, спрыгнул с высокого берега прямо в Волгу. Глубина там была едва по пояс, поэтому беглец немного замешкался, погрузившись сапогами в речной песок, этого мгновения вполне хватило стрельцу, стоявшему на откосе с пищалью, готовой к стрельбе. Грянул выстрел. Пуля угодила поляку в левую лопатку. Он как стоял, так и упал ничком. Река подняла его тело и понесла по течению вниз к Сухоне, оставляя кровавый след на воде.

– Не делайте так больше! – предупредил оставшихся поляков Стромилов и дал команду собираться в обратный путь.

Феона подошел к воеводе и, показав пальцем на дона Алонсо, попросил:

– Возьми испанца в город, Юрий Яковлевич. Думаю, архитектор тебе пригодится.

Лицо воеводы вытянулось от изумления.

– Этот лохмотник без порток – архитектор?

– Он так говорит!

– А я гадал, зачем ты эту срамоту подобрал?