Николай Волынский - Наследство последнего императора. 2-я книга

Далеко впереди дрожала рубиновая точка – стоп-фонарь грузового полуфиата. Круглое красное пятнышко время от времени подпрыгивало: полуфиат попадал в ухабы.

Матрос напряжённо смотрел вперёд и вдруг воскликнул:

– Товарищ комиссар! Они что-то потеряли.

– Уверены? – всмотрелся в темноту комиссар Яковлев. – Не вижу. Ничего не вижу.

– Это потому, товарищ комиссар, что на «Авроре» сигнальщиком был я, а не вы. И зрение у вас другое. А я в темноте вижу. Потеряли они, определённо. Даже не сомневайтесь.

– И что это может быть?

Матрос диковато глянул на него и промолчал.

Через двести метров сказал:

– Сушим весла. Здесь где-то.

– Пойдём, Митрофаныч, глянем, – сказал комиссар, открывая дверь паккарда. – Всем ждать.

В желтоватом луче электрического фонарика они сразу увидели на грунтовке два темных пятна.

Матрос ткнул в него пальцем: влажное.

– Кровь! – выдохнул он.

– Кровь, – мрачно согласился Яковлев.

– А вот и след. Вроде бы как ползком кто-то к лесу… Вон, смотрите, и там, на траве. Тоже кровь.

Они углубились в лес. Комиссар водил лучом фонарика в стороны и снова направлял вниз на усеянную сосновыми иглами землю, но след пропал. Они остановились.

– Болотом пахнет, – потянул носом матрос Гончарюк.

– Не чувствую, – отозвался комиссар.

– Это оттого, товарищ комиссар, что вы табак курите. У меня нюх, как и глаз, верный.

Матрос ушёл вправо, вглядываясь в хвойный ковёр. Присел на корточки и вдруг резко выпрямился.

– Товарищ, комиссар! Вот!

На его широкой ладони лежала пуговица – медная, маленькая, покрытая серо-зелёной полевой краской.

– Как вы только углядели!..

– Хлопчик. Точно он.

– Что-то не верится. Он же болен. Давно должен был истечь кровью.

– Как нам знать! А я слышал от нашего судового врача, что они, гемофилики, иногда живучи бывают, как кошки.

Яковлев поразмыслил.

– Сделаем так, Павел Митрофанович. Я вас оставляю здесь. Нельзя ермаковский караван-сарай упустить. Обыщите здесь всё. Найдите его, Павел Митрофанович, непременно. Каждый куст осмотрите, каждую кочку. Очень вас прошу.

– Меня просить не надо. А дальше?

– Дальше я оставляю вам один мотор. Как найдёте… если найдёте, – поправился комиссар, – срочно в город, отыщите врача… Если ещё нужен будет. Не знаю, куда нас заведёт Ермаков и на сколько задержит. Общий сбор в монастыре. Кто прибудет туда раньше, ждёт остальных сутки – максимум.

– А если не дождётся?

– Не дождётся – свободен в своих действиях.

– Что-то не могу понять вас, товарищ комиссар. Как так свободен?

– Полностью. Не свободен только от совести и от здравого смысла. Каждый отправляется по своим делам. Вы, я слышал, в Малороссию хотели бы вернуться? Как раз поспеете к дележу земли. Вы там очень понадобитесь. Как матросский депутат и большевик.

– Какая земля, товарищ комиссар! – с упрёком возразил матрос. – Там немец сейчас, а в Киеве у власти – холуи немецкие, жовто-блакитные.

– Вот и разворачивайте освободительную борьбу, гоните и немцев, и желто-блакитников. Решайтесь.

Комиссар внимательно смотрел в лицо матросу, чуть улыбаясь, и матрос понял: на самом деле его командир хотел сказать другое – я не могу удерживать тебя, ты сам должен выбрать, а лучше бы остался.

– А вы что решили для себя ? – неожиданно спросил матрос.

– Я… – помедлил комиссар. – Ещё ничего не решил. Для себя. Но со мной Евдокия. У неё никого нет, кроме нас с вами. И советская власть её вряд ли полюбит. Хотя она вместе с нами выполняла поручения Ленина и Свердлова… Ладно, ещё обсудим. Ищите здесь, а потом ждите.

Когда Яковлев вернулся к автомобилям, красные точки стоп-фонарей внезапно исчезли.

– Куда же теперь? – растерянно спросил Чайковский.

Подошёл и Кнобельц:

– Жду готовый указаний.

– Сделаем так. Товарищ Чайковский остаётся, ждёт Павла Митрофановича, дальше – по обстановке. Грузовик, похоже, в лес завернул. Следуйте за ним, товарищ Генрих.

Они проехали с полверсты, когда Яковлев неожиданно поднял руку:

– Стоп! – приказал он. – Глуши мотор!

Все напряжённо вслушивались в лесную тишину.

– Слышу голоса, – тихо произнесла Новосильцева.

Послышались отдалённый рёв мотора, крики людей, заржала лошадь.

– Они там, – Яковлев указал в лес по левую сторону дороги.

Звук мотора не удалялся. Похоже, грузовик не двигался. Двигатель то стихал, то снова ревел, будто с отчаянием.

– Попался, – сказала Новосильцева.