Николай Волынский - Наследство последнего императора. 2-я книга

– В общих чертах, – ответил за них Чудинов.

– Твои люди тоже здесь? – обернулся комиссар к Зенцову.

– У въезда в город. С грузовым полуфиатом.

– Почему не здесь?

– Чтоб не пугать обитательниц, – глянул в сторону схиигумении Зенцов. – И чтоб Юровский с Голощёкиным потом не задавали в монастыре лишние вопросы.

– Правильно. Тогда прогоним задачу ещё раз, – заявил комиссар, присаживаясь к столу с самоваром. – Товарищи водители, тоже к нам. Может, чаю?

Чайковский и Кнобельц переглянулись и одновременно отказались.

– Как угодно. Да и время подгоняет.

Он помолчал.

– Наши люди в местной чека подтверждают: экзекуция назначена на сегодня, ровно на двенадцать ночи. Точно установлено, что санкции Москвы у местных нет. Они решили, что могут обойтись и без неё.

– Я-то думала, что у них есть согласие Москвы, – удивилась Новосильцева. – Что же получается – мятеж? Красный Урал решил поддержать Савинкова?

– Мятеж, уважаемая Евдокия Федоровна, – это в Ярославле. Левоэсеровский.

– А здесь?

– Здесь амбиции местной власти. По их мнению, Москва слишком много на себя берет, ущемляет местных. Коль скоро Романовы на Урале, распоряжаться их судьбой должны уральцы. Ленина считают предателем революции. Вообще говоря, уральские большевики давно не считаются с вождём. Недавно казнили без суда и без малейших оснований двух родственников Ленина – двоюродного брата и племянника. Причём, племянник был красным командиром. И что же? Председатель Совнаркома и всеми признанный вождь вытер плевок с лица и промолчал. Идти сейчас на открытый конфликт с Уралсоветом Москва не может. Потому и делает вид, что держит вожжи. Ещё что-нибудь непонятно?

– Всё непонятно, – заявила Новосильцева. – Непонятно, почему вы и ваши кремлёвские начальники ведёте себя, как слепые кроты. Не видите, что до мятежа один шаг? Даже меньше. Тут нужны чрезвычайные и быстрые меры. Арестовать большевицкую верхушку и немедленно расстрелять. Сегодня Белобородов с Голощёкиным не выполняют распоряжений собственного правительства. Завтра объявят суверенную Уральскую республику. Потому и торопятся уничтожить Романовых. Дабы показать всем, что готовы порвать с московскими предателями и отправиться в свободное плавание.

– Ваша дедукция, товарищ разведспец, удивительно продуктивна, – усмехнулся Яковлев. – При других обстоятельствах красный Урал, возможно, и попытался бы отделиться от красной России. Только они этого не сделают. Поверьте мне.

– Это не вопрос веры, – отрезала Новосильцева. – Это вопрос логики. Почему же они не станут отрывать Урал от России? Момент подходящий.

– Просто не успеют. Через неделю, самое большее, через десять дней здесь будут чехи и белые отряды. Товарищам Белобородову с Голощёкиным и иже с ними ноги бы унести вовремя. Но им надо не просто сбежать. А сбежать хлопнув дверью. Казнить двух пожилых людей и их пятерых детей, среди которых смертельно больной подросток. И прославиться на весь мир.

– Да уж, – усмехнулась Новосильцева. – Славная победа – расстрелять десяток безоружных.

– Повторяю в последний раз, – предупредил Яковлев. – Вопросы – только по сути операции. Итак, подъезжаем к особняку. Вызываем дежурного начальника караула. Думаю, придёт не только Медведев, но и Юровский. Он уже там, вовсю готовится. Может быть, ещё кто-то из начальства пожелает посмотреть кровавый спектакль. Такого второго никогда уже в жизни не будет. Так… Пока ждём Юровского, Касьян расставляет своих людей у главного входа и перекрывает выезд из ворот в Вознесенском переулке. Я предъявляю мандат. Требую немедленно передать Романовых мне. Предупреждаю: за неподчинение приказу – расстрел на месте. Но как Юровский себя поведёт, наверняка не скажу.

– Я скажу наверняка, – заявила Новосильцева.

– Как же?

– Юровский откажется выполнять приказ. В лучшем случае, начнёт тянуть время. Утверждать, что у него недостаточно полномочий, что надо связаться со своими местными начальниками, а те должны запросить Москву.

– В этом случае, – твёрдо заявил Яковлев, – вы, Евдокия Фёдоровна, немедленно расстреляете одного из охранников. Желательно того, кто окажется ближе всего к Юровскому.

Новосильцева поняла: ей ответил не комиссар Яковлев, привыкший играть словами. Она услышала голос Константина Мячина – опасного и беспощадного боевика, для которого жизнь человеческая дешевле копейки.

В тишине все обернулись к Новосильцевой. На её щеках выступили два красных пятна.