Николай Волынский - Наследство последнего императора. 2-я книга

Соколов долго молчал, уткнувшись взглядом единственного глаза в лоб свидетельницы. Когда она не выдержала и поёжилась, он произнес неожиданно будничным и даже равнодушным голосом:

– Я тебе верю, Наталья. У вас, капитан, есть вопросы к свидетельнице?

– Никак нет, – поспешно ответил Кирста.

– Протокола мы не вели, ничего нового ты не прибавила. Ты свободна. Можешь идти.

Она медленно встала. Кашлянула недоверчиво, глянула на Кирсту, потом на Соколова.

– Вы сказали, я могу идти? – тихо спросила.

– По сто раз тебе повторять? Иди. Свой гражданский долг ты выполнила. Заодно не будешь жалеть, что осталась в городе, не уехала и выполнила просьбу брата.

– Но он ничего… Никаких просьб не сказывал! – в отчаянии воскликнула Мутных.

– Как так не сказывал? – удивился Соколов. – Ты же сама только что призналась: советовал и даже просил, чтобы ты нам правду говорила.

Мутных живо оделась, взяла муфту и, кивнув всем, направилась к двери.

– Постой, Наталья! – неожиданно приказал Соколов.

Она испуганно остановилась.

– У Государыни, Наталья, чтоб ты знала, было очень слабое зрение. Под конец настолько ослабело, что ей приходилось две пары очков надевать, иначе ничего читать не могла. Тем более, при свече.

– Нет, – вдруг заявила Мутных. – Я видела её без очков. Клянусь.

– Иди-иди. Верю, что видела без очков. Сказал же тебе…

Щадя Кирсту, Соколов не глядел на него. Капитан мгновенно постарел, даже щетина на щеках проклюнулась.

– Что скажете? – спросил Соколов агента Алексеева.

Тот пошевелил бровями.

– В тёмную сыграли.

– А вы что думаете? – обратился он к Степных.

– Похоже на то. Даже очень похоже. Чтоб показания давала натурально. Сама верила тому, что говорит. И чтоб никаких не вызвала подозрений, что врёт по заданию.

– Если вы… – задыхаясь, вскочил Кирста. – Если вы поспешили с выводом, что…

– Господин капитан! – окатил его холодом Соколов. – Контролируйте своё состояние. Если вам любопытно, могу сказать: лично я пока ещё не сделал окончательного вывода о том, что большевики ловко подсунули вам Мутных с фальшивой семьёй императора, а вы приманку по простоте душевной проглотили.

– Зачем им такое выдумывать? – убито спросил Кирста.

– Затем, чтоб не выглядеть окончательно людоедами. И будут на своей версии настаивать, пока есть выгода. Причём, рассчитывают, что самое лучшее алиби для них обеспечим именно мы с вами.

– И чего же вы хотите? – запинаясь, осведомился Кирста.

– Вот! – одобрил Соколов. – Очень своевременный и уместный вопрос. А хочу я, как и мои коллеги, пообедать. Есть здесь какая-нибудь харчевня попроще? Только не кафешантан и не портерная.

– По улице направо, через квартал – трактир Кержакова. Я там столоваюсь. Тихо, добротно и недорого. Проводить вас? Сам-то я уже пообедал… Я рано обедаю.

– В таком случае, попрошу вас за это время доставить кого-нибудь из стрелочников с разъезда. Из тех, кто видел барышню и опознал её на фото.

– Слушаюсь. Тотчас же сам отправлюсь.

Через час, хорошо и недорого пообедав, Соколов с помощниками вернулся. В кабинете Кирсты ждал бородатый мужик средних лет, в старой железнодорожной шинели, в руках держал форменный картуз с двумя перекрещёнными молоточками. При входе Соколова он встал, обеспокоенно глядя на следователя.

– Стрелочник Григорьев в качестве свидетеля доставлен, – сообщил Кирста.

– Вы присядьте, – предложил стрелочнику Соколов. – Итак, – садясь напротив, начал он. – Что вам известно по делу? Только рассказывайте лишь о том, что видели своими глазами и слышали своими ушами.

Медленно подбирая слова, Григорьев очень точно, почти дословно повторил то, о чем Соколов уже прочёл. И сейчас стрелочник несколько раз повторил, что девушка «была в большой кручине». Под конец прибавил:

– Очень хотелось как-то утешить её и помочь – так жалко её было.

– Вот что, – сказал Соколов. – Вы сейчас ещё раз гляньте на фото и укажите, какую из изображённых особ вы видели в сторожке на разъезде №37.

Григорьев сразу указал на Анастасию.

– Она. Я уже говорил.

– Знаю. Хорошо. А раньше вы эту особу когда-нибудь видели? Не в сторожке, а в каком-нибудь другом месте и в другое время? Не приходилось встречать?

– Никак нет. Только в сторожке.

– Хорошо. А почему вы решили, что на картинках из журнала именно та пойманная барышня из сторожки? И что её зовут Анастасия. И что она царская дочь. Ведь в сторожке она не называла своего имени?