Эптон Синклер - Приобретут весь мир

— Вы бы меня очень обязали, если бы вы могли сказать мне, почему ваши люди читают такие мерзкие газеты.

— Причины, которые иностранцу может быть трудно понять. Газеты старые и давно издаются, люди привыкли к их названиям и их формату. У них огромные суммы денег, и они могут купить лучшие таланты всех видов, карикатуристов, спортивных писателей, кино сплетников и, прежде всего, комиксы. Дети следят за этими историями и без ума от них. Большой процент детей никогда умственно не становится взрослыми, поэтому они продолжают читать то же самое. Когда дело доходит до голосования, их часто обманывают, но в конечном итоге идея их классового интереса проникает в их сознание.

— Америка действительно трудная страна для понимания или даже для веры. У вас такие резкие контрасты.

— Мы резкие люди, сэр, и я предполагаю, что и японцы, и нацисты скоро это поймут. Что касается Билли Херста и Берти Маккормика, они два избалованных ребенка, которые унаследовали огромные состояния и использовали в соответствии с их бешеными предрассудками. Херст приехал в Нацилэнд и нашел там всё по своему нраву. Он вёл дела с Гитлером и пылко защищал его, вплоть до преследования евреев. Хотя это стало слишком экстремальным, и он должен был помнить о нескольких миллионов читателей и большом количестве рекламодателей в своих изданиях. Но не все наши крупные капиталисты такие хищники, среди них есть люди социальной совести, и президент Рузвельт хочет привлечь группы из них на государственную службу.

— Но президент Рузвельт не может жить вечно, мистер Бэдд. Что можно ждать, если он умрет?

— Он делает то, что делал Ленин, и что вы пытаетесь продолжить. Создание партии, которая сохранит его идеи и идеалы. Одна из них — это дружба и сотрудничество с Советским Союзом. Наш вице-президент Генри Уоллес так же горячо держится за эту идею, и я не верю, что Республиканская партия снова вернется к власти, за исключением того, если она примет в основном программу Нового курса. Вы могли наблюдать эту тенденцию в кампании Уэнделла Уилки. Он заставил старых партийных боссов прийти в ярость из-за уступок, которые он сделал Новому курсу.

— Я был поражен этим фактом, мистер Бэдд.

— Если я мог бы сделать предложение, сэр. Ничто не будет способствовать желаниям президента Рузвельта, как ваши выражения о демократических тенденциях и намерениях в вашей собственной стране. Вы следуете словам Ленина, а мы в Америке следуем за Линкольном 'Власть народа, волей народа и для народа'. Чем ближе вы приблизитесь к этой платформе, тем легче станет для наших двух народов сотрудничать в мировых делах.

«Я буду иметь в виду ваше предложение, мистер Бэдд». — Может быть, в голосе красного государственного деятеля почувствовалась сухость?

«Позвольте мне пояснить», — настаивал идеалистический посетитель; — «Я не говорю о своих мыслях, а о мыслях президента. В моем последнем разговоре с ним он упомянул Советский Союз, и я рискнул указать на то, что его недоверие к капиталистическим державам не было фобией, а было основано на исторических фактах. Президент ответил: 'Я знаю это хорошо, и у меня есть пятидесятилетний план, как подружиться с Советским Союзом».

Премьер смотрел на своего гостя, пока эти слова переводились, а затем его строгие черты лица расслабились сначала в улыбку, а затем в смех, единственный во время этого длинного разговора. «Превосходно! Превосходно!» — воскликнул он. «Он человек истинного юмора». Затем, после того, как эти слова были переведены на английский язык: «Скажите ему, что мы постараемся перевыполнить наш план и досрочно завершить». Это были технические термины, лозунги Piatiletka , Пятилетнего плана. И даже самоотверженный переводчик ухмыльнулся, повторяя их для гостя.

Это был отличный момент, на котором можно было всё и закончить. Был час ночи, и Ланни отнял два часа у этого занятого человека. Несомненно, у того была стопка документов, сложенных на его столе, как у Ф.Д.Р. Занятый человек нажал на кнопку, и через минуту или две появился слуга, который вёз тележку с различным спиртным и тарелкой сухих крекеров.

«Я собираюсь сказать вам тост», — заявил Сталин. — «Что вы предпочитаете пить?»

«То, что выглядит красным вином», — ответил гость. — «Я боюсь вашей русской огненной воды». Хозяин был удивлен, когда эта фраза была переведена ему, и он спросил, была ли она американской? Ланни сказал ему, что самой ранней американских индейцев.