Дарья Дезомбре - Сеть птицелова

Потасов расположился напротив нее на турецком ковре, также с аппетитом завтракая, и Дуня исподтишка его разглядывала. Коренастый: могучие плечи и грудь и длинные, будто у обезьяны, руки-лопаты. Но широкое лицо с глубоко посаженными глазами и резко выступающими скулами дышит умом и внутренней силой: такой схватит, подумалось Авдотье, стиснет да и раздавит. Занятно, что в качестве рачительного хозяина он никогда не был Авдотье интересен, а вот как лесной житель – другое дело. Дуня смутно вспоминала, как Потасов, похожий в своем узком фраке на ярмарочного медведя, с угрюмой неуклюжестью отвешивал поклоны дамам на званых вечерах. А вот сейчас сидит напротив: темно-русые густые волосы влажны и по-мужицки расчесаны на прямой пробор, короткая борода аккуратно подстрижена, шейный платок – ослепительной белизны, но поверх плеч накинут тулуп, и в нем он выглядит гораздо аристократичнее, чем в сюртуке… Того больше: судя по расслабленной позе, чувствует себя посреди леса совершенно на месте. Эта-то расслабленность и придавала отставному поручику светскость и полное отсутствие провинциальности, столь отличавшие его в бальной зале. Война преобразила его, подумалось Дуне, и, как ни странно, в лучшую сторону.

Потасов тем временем налил ей в солдатскую кружку из походного котелка кофе.

– Сахару, княжна? Сливок?

– Благодарю, поручик.

Еще немного – и можно было предположить, что они на пикнике: не хватало только протирающего хрусталь да вынимающего с походного ледника запотевшие бутыли «Моэта» буфетчика. Но Дуня то и дело оглядывалась по сторонам, и картинка менялась, уже ничем не напоминая светские развлечения довоенной поры. На небольшой вытоптанной поляне происходила чуждая ей мужская походная жизнь: вкруг костров сидели без шапок мужики и ели ту же кашу, тихо переговариваясь меж собой. Рядом товарищи их чистили разномастные ружья – от охотничьих до петровских старинных фузей, точили сабли. Подле маленькой пушки сидел караульный и поминутно посматривал во все стороны. Вскоре одни разошлись по шалашам, иные, помолившись, разбрелись по лесу; и еще некоторое время спустя Авдотья услышала стук топоров.

– Рубят стропила для землянок, – пояснил ей Потасов. – С каждым днем ко мне стекаются десятки человек. Им надобно где-то жить. Покамест спасаемся шалашами. Но для раненых и слабых лучше сразу предусмотреть жилье посерьезнее. Кроме того, людей следует занять: ежели мы не предпринимаем вылазок, значит, мужик мой бездействует. А от бездействия мужик портится, княжна. Это я вам как помещик говорю. Да и солдат от безделья хиреет – это уже как поручик в отставке. – Он улыбнулся, обнажив крупные зубы.

– Я не знала… – «что вы разбираетесь в столь разнообразных материях», хотела сказать Дуня, но не успела.

– Я сам о себе многого не знал. Война многое выносит на поверхность, княжна, – ответил Потасов. Видно, уже не раз задумывался над сказанным.

Дуня кивнула: разве могла она и помыслить еще месяц назад, что окажется в лесу, одна, в компании мужчины? А вокруг вместо блюдущих ее нравственность нянек – одни мужики-партизаны? Разбойники, иными словами?

А вслух спросила:

– И часто у вас случаются… вылазки?

– Частенько. Иногда прибегут ко мне селяне: «Ваше благородие, все ворота заперли от французского фуражира, хотим драться!» Храбрецы! А в руках у них – что? Вилы да колья. У нас, по крайней мере, имеется оружие. Ежели и не поспеем ко времени в деревню, нападаем на вражеские обозы по ночам, забираем провиант, а главное – ружья. Так потихоньку и учу своих мужичков стрелять из французских шарлевильских мушкетов да с палашом кирасирским дружить.

– А солдаты? – прошептала Дуня. – Что вы делаете с французскими солдатами?

– Бывает, берем в плен. Бывает… Как на войне бывает, княжна.

Дуня повесила голову: ей не хотелось представлять, как этот крупный, красивый сейчас какой-то буйной красотой человек, застав лунной ночью обоз на сельской дороге, рубит, колет и стреляет в упор в сонных растерянных фуражиров. Она вздохнула. На войне как на войне. Но у нее, Дуни, – своя баталия. Она подняла глаза на сидящего напротив мужчину.

– Мне нужна ваша помощь, – сказала она.

– И думаю, я даже знаю в чем, – кивнул со всей серьезностью Потасов.

– Знаете? – нахмурилась Дуня. – Откуда?

– Юная прелестная девица – какой же может быть здесь иной интерес, кроме романтического? Мечтаете переодеться в мужское платье и cыскать его среди отступающих частей? Сражаться бок о бок с возлюбленным? Желаете себе провожатого в моем лице? – И он, не сдержав улыбки, поклонился.