Валентин Лавров - Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа

С Селюк уже никто не спорил, оберегаясь ее истерических выкриков. Она еще выпила водки, поднялась со стула и страшным голосом сказала:

— Тсс! Сейчас я прочту запрещенные строки поэта по фамилии Пушкин, поэтому попрошу внимания, ик!

Народ мы русский позабавим

И у позорного столпа

Кишкой последнего попа

Последнего царя удавим.

Она поправила очки и обвела всех торжествующим взором:

— Каково?

Азеф сказал:

— Мороз по коже продирает! Русские женщины пошли нынче беспощадней мужчин.

Селюк повторила дежурную фразу:

— Революция в белых перчатках не делается!

— Ну да, на белом кровь заметней! — согласился Азеф.

Когда обед был закончен, Аргунов плотно прикрыл дверь и таинственно произнес:

— Дорогие друзья, теперь сообщу вам весть, ради которой я нынче пригласил вас к себе. Мария Фроловна и Иван Николаевич, вы — делегаты объединительной конференции от Северного союза социал-революционеров. Союз вас направляет в Женеву, где сейчас конспиративно находится центр нашей партии во главе с Гершуни и Гоцем.

Азеф сделал наивное лицо:

— А что это за фигура Гоц?

— Михаил Рафаилович Гоц — человек совершенно необыкновенный, я сказал бы, святой человек. Вы можете представить, что его папа один из богатейших людей России, миллионер, капиталист? К тому же глубоко верующий, исповедующий иудаизм. А сын выбрал другую религию — религию революции и лучшего переустройства жизни. Он в партии едва ли не самый старый по возрасту, Брешко-Брешковская и Пелагия Ивановская, которая сейчас в ссылке, не в счет. Михаилу Рафаиловичу сейчас тридцать шесть лет. А сколько страданий он перенес! За революционную деятельность в середине восьмидесятых годов был сослан в Сибирь. Там же устроил акт неповиновения властям, за это получил от охранника прикладом по спине и каторжные работы. Лишь в девяносто девятом году оказался на свободе, тут же уехал за границу на лечение и стал во главе всего социал-революционного движения. Кстати, его брат тоже революционер, боевик…

Азеф подумал: «Какие идиоты эти Гоцы! Судьба им послала все блага, кроме ума». Вслух сказал:

— А что отец этих идейных борцов?

Аргунов махнул рукой:

— Что отец? История с сыновьями так подорвала его здоровье, что он умер во цвете лет, кхх.

Селюк расхохоталась:

— Когда речь идет о революции, нельзя думать о таких пустяках, как родители.

Азеф поморщился: «Ну и животное эта Селюк! Нет, с этой революционной мерзостью надо беспощадно бороться, бороться и уничтожать!»

Аргунов продолжал:

— Для Северного союза важно, чтобы вы обсудили с руководством социал-революционеров два основных вопроса: объединение всех союзов и ячеек, входящих в партию, а также тех, кто близок нам по духу и идеологии.

Селюк и тут не обошлась без феминистских вывертов. Она ядовитым тоном спросила:

— Кроме меня, будет еще хоть одна женщина? Или, как обычно, все дела на свете решают за нас мужчины?

Аргунов добродушно и уже вполне откровенно посвящал соратников во все секретные дела:

— Полагаю, что вы там познакомитесь с главной женщиной революции — столбовой дворянкой по происхождению и убежденной революционеркой Катериной Константиновной Брешко-Брешковской. Она руководит Саратовской группой — это признанный революционный центр. Можно рассчитывать, что вы встретитесь и с другими видными деятелями: с легендарным Григорием Гершуни — это Южное и Северо-Западное объединение, с главным идеологом партии и автором умных статей Виктором Черновым — громадный литературный талант, а также с другими прекрасными людьми, кхх. Там целая колония русских.

— А какой второй вопрос? — спросил Азеф с таким видом, словно перечень руководителей партии ему был скучен.

— Второй вопрос, — ласково улыбнулся Аргунов, — близок вашей мужественной душе, Иван Николаевич: пробил долгожданный час, близится момент создания Боевой организации — БО. Партийное руководство очень рассчитывает на вас.

Азеф отозвался:

— Буду стараться! — Вихрем пронеслись мысли: «Вот это замечательно! Если повезет, стану рядом с БО, но входить в нее нельзя — слишком быстро расшифрую себя. Только пусть Аргунов решит, что он меня в Женеву палкой загнал». Вслух произнес: — Андрей Александрович, большое вам спасибо за доверие, но я, право, не знаю, как и быть. Не рано ли мне встречаться с вождями революции?

— Что случилось, кхх? — всполошился Аргунов. — Служба в вашей электрической компании не позволит?