Валентин Лавров - Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа

Азеф повторил то, что говорил неоднократно:

— Надо организовать массовые террористические акты…

Аргунов, посасывая из бокала вино, возражал:

— Всякому фрукту свое время, кхх. Да, массы надо постоянно настраивать против преступного царизма. Сначала должны объединиться все кружки народовольческого направления, близкие нам идейно.

— Вокруг чего? — спросил Азеф. — Всякое объединение требует общих интересов.

— Верно! Для начала это должно быть какое-либо литературное дело…

— Издание периодического органа?

— Да, это моя давняя мечта. Но ее реализация требует массу усилий. И без типографии дело не сдвинуть, не поднять на борьбу широкие народные массы. Тем более что у нас есть немало людей, которые жаждут печатать свои статьи.

Азеф рассмеялся:

— У нас на Руси каждый, кто буквы выучил, мнит себя великим писателем и жаждет изводить перья и бумагу.

Аргунов внимательно посмотрел в глаза Азефа:

— Вы, мой друг, человек серьезный, делу революции преданный, я доверю вам величайшую тайну. Мы типографию ставим в Сибири, на отдаленном переселенческом пункте. Нужны шрифты, мы их закупаем у одного рабочего человека в Петербурге, кхх, шкуру, подлец, дерет с нас, пуд обходится в сто рублей. Григорий Гершуни, он сейчас легально живет в Минске, достал для нас деревянный станок, да он громоздкий, для конспиративных целей не шибко удобен, кхх. Особенно деревянный вал — бревно, впору на колодец воротом ставить…

У Азефа мелькнула счастливая мысль. Он поймал руку Аргунова, горячо произнес:

— Наша электрическая компания связана с различными предприятиями, я, кажется, могу быть вам полезным. Дайте чертежи, и это будет мой взнос в партию — металлический типографский вал! Тем более что на механическом заводе, что в Рубцовском переулке, служит человечек, которому я когда-то оказал большую услугу, можно сказать, жизнь спас.

Аргунов строго спросил:

— Что за человек и как вы его спасли?

— Как спас — не скажу, будет нескромно. Конспирация не позволяет назвать этого человека. Он мне все сделает быстро и недорого.

Аргунов с восторгом посмотрел на собеседника, покачал головой:

— Это невероятно! Кхх…

— Телефон и граммофон тоже казались невероятными, но ведь Эдисон изобрел их. А тут изобретать не надо!

— Но, милый друг, вы понимаете, что вас ждет, если об этом узнает охранка? Вы уверены, что тот, к кому вы обратитесь за помощью, не выдаст вас?

Азеф изобразил глубокое раздумье, завел глаза к голубому небу, потом медленно произнес:

— Если бы человек хотел, он давно бы меня выдал. Он ни слова обо мне не скажет.

Аргунов широко улыбнулся, подергал себя за козлиную бородку и сказал:

— Милый вы человек, если вы поможете, это будет вашим громадным вкладом в дело партии. — Он откинулся на спинку стула, долго откашливался и, наконец, мечтательно посмотрел на верхушки елей. — Изготовление металлического вала очень продвинуло бы дело. Мы стали бы печатать газету, прокламации, листовки, дело зашевелилось бы, пошло! Тем более, — многозначительно поднял вверх палец, — скоро, скоро грянет буря! — Шепнул в ухо: — Скоро полетят вражеские головы, кхх!

Азеф в свою очередь наклонился к лицу Аргунова, страстно прошептал:

— Я сделаю этот вал. Но, дорогой мой Андрей Александрович, неужели вы не можете разглядеть очевидное: вы идете по ошибочному пути. Мы существуем в тяжелых полицейских условиях: кругом кишат доносители, революционным кружкам грозят неминуемые провалы, — а мы создаем печатни, словолитни, что ускорит провал партии, ее разгром. Иное дело террор — быстро, решительно, громко! Власть трепещет, правительство в панике, трон качается!

Аргунов, изрядно согретый кахетинским, излишне горячо возражал:

— Я, мой друг, не спорю, террор необходим, кхх. Но сейчас для меня главное — начать издавать свой печатный орган.

— Печатное слово — хорошо, но террор — эффективнее. И эффектнее — министра бабахнули, и всей России словно праздник престольный, все счастливы, все ликуют!

— Я с вами согласен, Иван Николаевич. Чтобы возбудить народные массы, надо совершить несколько удачных актов, кхх.

Азеф подумал: «Хорошо, что я вызвал его на этот разговор. Мне важно понять, по какому принципу избираются жертвы террора». Он сказал:

— Согласитесь, Андрей Александрович, ведь важно не просто убить кого-то из правительственной администрации — там, допускаю, есть люди деятельные, приносящие некоторую пользу. Но есть откровенные реакционеры. Так?