Валентин Лавров - Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа

— Что?

— Дело необходимо готовить тщательно.

Савинков вздохнул:

— Я об этом уже слыхал. Что еще надо, чтобы убить Плеве?

— Надо подключить к делу еще двух товарищей, пусть они станут извозчиками, лошадей, сбрую и прочее мы оплатим. Спасибо буржуям, помогают от щедрот своих. — Насмешливым тоном произнес: — Умоляют, готовы руки целовать: «Хотим полной грудью вдохнуть воздух свободы, помогите сбросить иго самодержавного деспотизма!» — Рассмеялся. — Интересно, как они себе представляют свободу? Спрашиваю об этом знакомого художника. Он отвечает: «Да пусть будет, как сейчас, но чтобы было не самодержавие, а что-нибудь другое!» — «Что именно?» — «Ну, наверное, конституция!» Зачем, для чего конституция? И вообще, что это такое? Никто толком объяснить не умеет.

Савинков согласился:

— Наша интеллигенция с жиру бесится! Те же писатели — живут в полном довольстве, никто не притесняет, ихняя чушь выходит громадными тиражами. На какой мировой курорт ни приедешь, обязательно встретишься с каким-нибудь «властителем дум». И тоже скулят, жаждут перемен, ругают царя и «мещанское благополучие». Правы, думаю, те, кто говорит о массовом помешательстве.

Азеф перешел к делу:

— Борис Викторович, вам известно, что Покотилов перебрался с динамитом и гремучей ртутью в Москву и со всем этим добром живет в «Париже», это в начале Тверской? Что ему там делать? Ведь это опасно…

— Надо приказать, чтобы Покотилов приехал в Питер. Не за горами тот счастливый день, когда рванем министра! Иван Николаевич, мне нравится основательность, с которой вы работаете. Но во всем нужна мера. Давайте устроим покушение на Фонтанке, прямо у дома Плеве. Здесь мы не ошибемся маршрутом да исключается ошибка с каретой.

— Там усиленная охрана, и наших студентов с оттопыренными карманами и коробками из-под шляп возьмут за жабры. В этом случае дело отложится на долгий срок.

Савинков тяжко вздохнул:

— Выпьем за удачную ликвидацию Плеве!

— Это пустяки! Осушим бокалы за то, чтобы сегодня девочки хорошие попались! — простонародно расхохотался Азеф. У него было отличное настроение: он забрал из партийной кассы на «секретные нужды» тридцать тысяч и положил их на свое имя в берлинский банк. Там уже скопилось двести семнадцать тысяч марок — громадный капитал.

Жить бы в свое удовольствие, ан нет! Революционная трясина засосала — не вырвешься.

Новым извозчиком стал набожный Егор Сазонов. Он был очень богатым человеком, его отец владел крупным лесопромышленным делом. В свои двадцать три года Сазонов успел много чего наворочать: участвовал в студенческих беспорядках 1901 года в Москве, был арестован и просидел год в тюрьме за хранение и распространение подрывной литературы. За какие-то очередные безобразия на пять лет был сослан в Якутск, откуда бежал и теперь готовился убивать Плеве.

Потом появился еще один извозчик — Иосиф Мацеевский, тоже недоучившийся юрист, сонный, неряшливо одетый мальчик с узкими плечиками и синюшным личиком.

В «Большой Северной» устроили совещание. Азеф прибыл одним из первых, уселся в уголок:

— Совещайтесь, я послушаю! — Утонул в кресле, вытянул ноги в полосатых брюках.

Савинков молча обвел всех долгим тяжелым взглядом и только после этого с особо значительной интонацией произнес:

— Братья! Ждать больше невозможно. Сегодня мы распишем роли. Итак, акт назначаем на четверг, тридцать первое марта. Плеве, можно рассчитывать, в этот день, как обычно, ровно в двенадцать отправляется к царю с докладом. Он поедет по Фонтанке…

Покотилов вставил, энергично жестикулируя:

— Бывает, что Плеве сворачивает на Пантелеймоновскую мимо вторых ворот Департамента полиции!

— Правильно, Алексей! Предлагаю следующее: Покотилов с двумя бомбами должен сделать первое нападение. Ты, Алексей, ждешь Плеве на набережной Фонтанки около дома Штиглица.

— Ну наконец-то! — Покотилов счастливо улыбнулся, потер ладошки.

— А я где должен находиться? — плаксиво возразил Боришанский. — Меня-то оттерли?

Савинков ласково потрепал Боришанского за щеку:

— Ты, Додик, тоже берешь две бомбы и становишься ближе к Неве, у Рыбного переулка. — Страшным голосом: — У тебя очень ответственный участок. — Повернул лицо к Сазонову: — Егорушка, ты на своей коляске останавливаешься у подъезда Департамента полиции лицом к Неве. Под фартуком спрячешь большую бомбу — на двенадцать фунтов. Сигнальщиком будет у нас Мацеевский, который встанет тоже лицом к Неве, но с другой стороны подъезда. Мацеевский, ты как увидишь карету Плеве, так сразу сними шапку и помаши ею Сазонову.