Валерия Вербинина - Сухарева башня

Сонька услышала выстрел, бросилась вперед, увидела его, и улыбка застыла у нее на губах. Но когда из калитки выбежал Опалин, на ходу вытаскивая браунинг, она отчаянно завизжала, швырнула в его сторону все, что держала в руках (ни один из свертков, само собой, не долетел: все провалилось в снег), и, все еще визжа, бросилась обратно. Опалин дважды выстрелил в нее, она заверещала, отскочила в сторону, оступилась и рухнула в снег. Случайно или намеренно, но Маховер своим телом загораживал тропинку, по которой бежал Опалин, и, когда Иван собирался перепрыгнуть через раненого, бандит неожиданно приподнялся, изловчился и хватанул его за ногу. Иван повалился в сугроб, взметая снежную пыль, и почувствовал, что человек, которого он почти убил, барахтается рядом и из последних сил пытается подобраться к его горлу. Нащупав рукой что-то металлическое и сообразив, что это оружие, Опалин, не думая, ткнул дулом в Вениамина и выстрелил несколько раз. Защелкал барабан, и он понял, что стреляет из револьвера самого бандита. Выстрелами Маховера отбросило в сторону. Он лежал, откинув руку, и из его рта текла кровь. За деревьями тарахтел мотор, который пытались завести, но мороз был на стороне Опалина: машина барахлила. Сообразив, что еще не все потеряно, Иван вскочил, взглядом отыскал свой браунинг, поднял его и побежал вперед. Шапка упала с его головы, но он не чувствовал холода. Мотор наконец завелся, и, когда Иван выбежал на дорогу, машина ехала прямо на него. Он выстрелил по колесам и потом – уже на автомате, почти не целясь, – всадил в шофера остаток обоймы и отскочил в сторону. Автомобиль, проехав несколько метров мимо него, врезался в дерево и остановился. Достав на ходу запасные патроны, Опалин перезарядился и подошел к машине. Человек, обмякший на водительском месте, дышал с трудом и отворачивался от него, но так как Иван уже узнал автомобиль, он понимал, кого увидит за рулем. Это был Сеня Жуков.

– Неудачно получилось, а? – сказал Опалин, забирая оружие противника. – Что ж ты, Сеня… Как ты мог?

Жуков сидел, полузакрыв глаза, но при этих словах повернул голову.

– Да иди ты…

И голос, и лицо у него были как у обреченного человека. Вся злость Ивана разом куда-то ушла. Он понимал, что должен ненавидеть шофера, что из-за него погибли товарищи, но – не мог.

– Это ведь ты их отвлек, – неожиданно понял он. – Рязанов и его люди собрались в одной комнате, потому что… потому что ты туда явился. Что ты им сказал?

– Что Стрелка поймали в другом месте и засада больше не нужна, – Жуков беспокойно дернулся. – Я должен был выманить их из дома. Но играл патефон, который завела Сонька… и Ларион решил, что момент благоприятный, можно прямо в доме всех перестрелять. Ты его не поймаешь, – добавил шофер быстро. – Он очень… очень…

– Умный? Прыткий? Ну, говори!

– Он тебе не по зубам, – упрямо сказал Жуков. – Даже не надейся.

– Что за поезд? – спросил Иван внезапно.

– А?

– Какой поезд они ждут?

– Я ничего не знаю, – но по глазам Опалин понял, что собеседник лжет.

– Прямо ничего?

– Ничего. Можешь хоть пристрелить меня.

– А почему Шмидт перед смертью произнес это странное слово?

– Арка? – и неожиданно раненый стал смеяться странным, давящимся смехом, от которого у Опалина мороз пошел по коже. – Какие же вы в угрозыске ослы… Болваны! Вы так ничего и не поняли… А разгадка у вас была под носом! Не арка, а Ларка… Дурак! – он отвернулся, зажимая рану на груди. Сквозь пальцы перчатки сочилась кровь.

– Ларка? – переспросил Опалин, не понимая. – Это же не Лариса, жена Рязанова? Сеня! Какого черта… Зачем ты врешь – здесь, сейчас? Зачем?

Шофер повернул голову и с грустью посмотрел на него.

– Ты знаешь, что он ее бил смертным боем? Как на работе неудача, как что не так… Постоянно! Я ей говорил: уйди от него. А она боялась! Говорила: я уйду, он меня убьет… Я всю голову себе сломал, как от него избавиться. И вот, видишь, сумел… Но у Луки язык был без костей! Он думал, что все агенты убиты, и когда Сонька спросила, почему я помогаю Стрелку, упомянул о Ларисе… А Шмидт запомнил! И сказал тебе! Как же я боялся, что вы догадаетесь… Да куда вам!

Голова у Опалина шла кругом. Он вспомнил Ларису Рязанову – маленькая веснушчатая женщина, которая всегда улыбалась как-то виновато и выглядела особенно миниатюрной по сравнению со своим крепким, высоким мужем. Ничего, ну ничего в Ларисе не было особенного. Иван мог еще понять, что из-за такой, как Антонина, Евлахов потерял голову настолько, что посадил ее мужа; но Ларка! Женщина как женщина, а вот поди ж ты…