Валерия Вербинина - Сухарева башня

– Конечно, она переживала… Мне кажется, если бы родители подошли к делу иначе… если бы поощряли ее больше общаться со сверстниками, на танцы ходить, на каток… Клин клином вышибают, так сказать, – она сконфуженно засмеялась. – Это мой муж обычно так говорит… Не о любви, а вообще. В жизни надо быть готовым к разочарованиям, а первая любовь… Очень больно ранит, когда… когда…

– Вы считаете, она могла покончить с собой? – спросил Опалин напрямик.

– В порыве отчаяния – да, – ответила собеседница, подумав. – Необдуманно, так сказать, потому что… Конечно, она не представляла себе последствий. Я, упаси бог, никого не обвиняю, – прибавила Прокудина поспешно и руки подняла, выставив ладони, словно защищалась от обвинений. – Никто не виноват, просто… понимаете, так получилось. Ванечка очень нравился Гале, она из тех девушек, которые любят глазами, а он симпатичный. И для нее было ударом, когда… И мать сказала: ни за что.

– Это именно мать сказала? Не Галя сама решила, что такой Ваня ей больше не нужен?

– Ну я точно не знаю… Кажется, они совместно… так сказать… То есть Галя понимала, что перспектив у их отношений нет. А ведь она ни в чем не могла себя упрекнуть. Все как-то уж очень… неожиданно обрушилось. Ну вот…

Она говорила о Гале с теплотой, и все же чувствовалось в ее интонации, в выражении глаз нечто вроде превосходства, невысказанная мысль «А моя дочь никогда так не поступит, потому что я буду рядом и сделаю все, чтобы она страдала как можно меньше». И эти нюансы, которые Опалин уже приучился различать в разговорах со свидетелями, смущали его. Он никак не мог смириться с тем, что в людях отсутствуют благородство, тонкость и чуткость души и что, имея дело с ними, следует сразу же настраиваться на худшее, чтобы разочаровываться как можно меньше.

– Вы не знаете, у Аристарха Николаевича были враги?

– Почему именно у него? – удивилась собеседница и сама себе ответила: – Ах, так вы думаете, что Галю могли из-за этого… Честно говоря, я себе плохо представляю, чтобы… – Она беспомощно пожала плечами.

– А Рогг, например?

– Рогг? Это тот, кто… А! Поняла. Ну а что он может сделать? Он же сидит, а его жена, простите, не из тех, кто станет кого-то толкать под трамвай.

– Вы хорошо ее знаете?

– Видела, когда она с мужем была в гостях у Аристарха Николаевича. Очень, очень… милая женщина. Мужчинам такие нравятся. Не удивлюсь, если она уже развелась со своим злополучным мужем и снова вышла замуж, – добавила Вера Федоровна с улыбкой.

Опалин понял, что собеседнице известно больше, чем она говорит, и, может быть, даже гораздо больше, но ничего она ему не скажет, потому что Евлаховы – соседи с весом и ни к чему осложнять с ними отношения. Смирившись, он стал расспрашивать Прокудину о домработнице, которую уволили незадолго до гибели Галины.

– Домработница Наташа, а полностью… Бричкина, кажется. Да, Бричкина. Свежая деревенская девица, кровь с молоком… румянец во всю щеку. Хохотала так, что в другом конце квартиры слышно было. Работящая, ничего сказать не могу. Но Анна Андреевна ее рассчитала… так сказать, по своим соображениям.

– Мне нужно знать, где она живет, – сказал Опалин.

– Я думаю, вы можете навести справки на бирже труда, – заметила Прокудина. – Адреса ее у меня нет. Смутно помню, что она говорила о какой-то родственнице, у которой снимает угол. Может быть, Анна Андреевна лучше знает…

Пришлось опять идти к Анне Андреевне, и Евлахова, бессвязно тараторя, залезла в ящик стола и извлекла оттуда тоненькую записную книжку и груду бумажек с самыми различными заметками, которые она принялась разбирать, снабжая чуть ли не каждый листок своими комментариями. Опалин чувствовал неодолимое желание удрать из этого дома, но профессия все же приучила его к терпеливости, которая иногда приводит к положительным результатам. В конце концов выяснилось, что домработница Бричкина прописана в комнате своей тетки, которая живет совсем недалеко, а именно на Большой Дмитровке, где 3 февраля Галину сбил трамвай.

«Кислое дело. Кислое де-е-е-ело…»

Бывают дела гиблые, а бывают дела кислые, и Опалин не сомневался, что происшествие с Галиной Евлаховой – как раз из последних. Чем глубже в него вникаешь, тем больше подозрительных деталей всплывает, и все ведут в разные стороны. Может, уволенная домработница увидела Галину, в душе Наташи вскипела злоба, и она толкнула девушку под трамвай? А может, тут приложил руку кто-то из Роггов? Или бывший жених? Вроде причин убивать Галю у него нет, но то, что они недавно разошлись, уже странно, такие отношения всегда нужно проверять. Учительница немецкого еще живет поблизости – совпадение или нет? А еще есть показания вагоновожатой, которая солгала, что видела кого-то рядом с Галиной за секунды до гибели, и как-то надо вывести лгунью на чистую воду, как-то…