Николай Свечин - Тифлис 1904

После богослужения высокопоставленные особы вынесли гроб с телом Плеве на руках из храма и поставили на катафалк. Тут и Лыкову выпало несколько шагов нести его, хоть он и не относился к сановникам. Петр Николаевич Дурново разглядел чиновника особых поручений в толпе и привлек к делу. Катафалк медленно двинулся в сторону Новодевичьего монастыря. Впереди ехал взвод конных жандармов. Государь, великие князья и прочие сопровождали министра в последний путь пешком. В два часа пополудни несчастного Плеве засыпали землей.

Для Лыкова наступило время неопределенности. Его никто не вызывал, не давал поручений. При Вячеславе Константиновиче положение коллежского советника в Департаменте полиции было особенным. Он выполнял личные задания министра, общаясь с ним напрямую, через головы непосредственного начальства. Теперь все должно было перемениться. Директор Лопухин ходил хмурый и сам не знал своего будущего. Вице-директоры тоже притихли. Алексей Николаевич попытался испросить отпуск, но ему отказали. Якобы он должен сначала отчитаться о своей кавказской командировке. Но кому? Все товарищи министра висели на волоске. С виду увереннее других держался Дурново. Именно его государь назначил заведовать текущими делами МВД. Но займет ли он высокий пост, оставалось большим вопросом. Главный покровитель Петра Николаевича, Витте, был не в фаворе. Кроме того, сейчас он несвоевременно отдыхал на Кавказе, ожидая августейшего вызова. А вызов все откладывался…

Наконец, через две недели тягостного безделья, Лыкова дернули к заведующему. Петр Николаевич встретил своего подчиненного сухо. Год назад они сцепились в деле об убийстве Михаила Филиппова [61] См. книгу «Лучи смерти». . Дурново тогда поддерживал все того же Витте в попытке свалить Плеве. А Лыков встал на сторону министра. Дурново с тех пор затаил обиду.

– Ну, Алексей Николаевич, помните нашу последнюю размолвку?

– Помню, Петр Николаевич.

– Что вы теперь о ней думаете?

– Думаю, что был тогда прав.

Дурново крякнул от досады.

– Прикажете поискать другое место службы? – вежливо осведомился коллежский советник.

– Я еще не министр и не вправе давать вам таких советов, – сухо возразил тайный советник. – Вот когда назначат, мы вернемся к этому разговору.

– Понял, ваше превосходительство.

– Ни черта вы не поняли, – ответил Дурново и неожиданно улыбнулся. – Верные люди теперь большая редкость. Они всем нужны до зарезу. Так что не спешите уходить. – Он понизил голос и сообщил: – В этот раз мне опять не стать министром.

– Точно?

– Увы. Дура вдовствующая императрица тянет князя Святополк-Мирского.

– Он же либерал! – удивился Лыков.

– А вы противник либерализма? Вот новость. Всегда казались мне разумным человеком.

– Вы неправильно меня поняли, Петр Николаевич. Я противник глупого либерализма, несвоевременного и необдуманного, единственно лишь из желания понравиться публике. Тьфу на эту публику! Но я противник и столь же бессмысленных репрессий – из желания угодить государю.

Дурново слушал внимательно и кивал.

– Мы с вами думаем одинаково, – констатировал он. – Правда, вам недостает масштаба, ну так вы и не метите в министры.

– Избави бог!

– Вот и объяснились, Алексей Николаевич. Повторю: я давно слежу за вами и ценю ваши многочисленные достоинства. Так что вы меня не опасайтесь. А теперь расскажите о командировке на Кавказ. Что там было на самом деле? Генерал Фрезе прислал бумагу, он ходатайствует о награждении вас Станиславом первой степени! Но князь Голицын отказался ее визировать. Награждать или не награждать своего чиновника особых поручений – решать только нам, в министерстве. Но горячность Фрезе меня заинтересовала. Итак, что произошло?

Лыков рассказал всю историю с раскрытием «большой постирочной» от начала и до конца. Дурново слушал внимательно и почти не задавал уточняющих вопросов. У сыщика создалось впечатление, что тот откуда-то все уже знает. И хочет лишь проверить свои источники.

– Значит, у князя Голицына под носом свили гнездо аферисты?

– Да. Вице-директор канцелярии, начальник личного конвоя и губернский казначей. Плюс личности помельче. Эти люди выходили на прямые отношения с абреками, главарями уголовных банд, революционерами.

– Кошмар, – скривился Дурново. – А князь третий месяц ошивается в Петербурге. Как будто дел у него на Кавказе нет, все в порядке. А из вашего рассказа следует иное.