Валерия Вербинина - Иван Опалин. 9 книг

Под внимательным взглядом товарища Сталина подхалим прошел к выходу, но в дверях столкнулся с вернувшимся майором и неизвестным Опалину бледным человеком в штатском костюме, сидящем на нем так плохо, что сомнений не оставалось — раньше человек носил исключительно форму.

— Здравствуйте, товарищ Брагин, — со зловещей многозначительностью промолвил прокурор. Дымок от его папиросы образовал в воздухе затейливую петлю. — Вот, это товарищ Опалин, можете знакомиться. Он жаждет услышать вашу историю, — добавил Яшин, хотя Опалин ничего не мог жаждать по той простой причине, что видел бледного типа первый раз в жизни.

— Я ни в чем не виноват, — пробормотал Брагин, пряча глаза. В отличие от Опалина, сесть ему не предложили, и майор маячил за его спиной — словно на случай, если Брагин вздумает выкинуть какой-нибудь фокус.

— Не виноваты? — взвился Яшин. Лицо у него стало как у одержимого злого волшебника. — Это вы на суде будете рассказывать. А теперь вот товарищ Опалин очень ждет ваших объяснений. Он, между прочим, ловил преступника, сил своих не жалел…

— Простите, — вмешался Опалин, — а о ком вообще речь?

— Имя Клима Храповицкого вам что-нибудь говорит? — вопросом на вопрос ответил прокурор, и по его интонации Иван понял, что Яшину не понравилось его вмешательство.

— Еще как говорит. Я брал его банду.

— Вот-вот. Недавно состоялся суд, и Храповицкий, учитывая тяжесть его преступлений, был приговорен к высшей мере социальной защиты — расстрелу. Только вот его не расстреляли, — добавил прокурор с раздражением, сминая окурок в пепельнице с такой яростью, словно тот был личным его врагом.

Брагин упорно молчал и глядел в пол.

— Подождите, Павел Николаевич, — попросил Опалин. — Так Храповицкий бежал из тюрьмы?

— Из-под расстрела он бежал, — с еще большим раздражением ответил Яшин. — Да, представьте себе! Это вот, — он ткнул острым сухим пальцем в сторону Брагина, — начальник расстрельной команды. А у него приговоренные бегают! Как кролики!

— Сбежал только один Храповицкий. — Брагин неожиданно обиделся. — Я ему вслед стрелял и почти уверен, что попал…

— Почти уверены! Расстрелять его надо было, а не вслед палить! Сбежал он, мерзавец, — прокурор злобно скривил рот, — а мы теперь все… и по головке не погладят! — сбивчиво выкрикнул он. — Позорище… Меня уже наверх таскали для объяснений, как такое могло случиться, хотя я ни сном ни духом… — Яшин повернулся к Опалину. — Я только вас прошу, Иван Григорьич… я понимаю, такое в тайне остаться не может, но — хорошо бы, чтобы о случившемся знало как можно меньше народу. Вас по зрелом размышлении я решил посвятить в дело…

— Вы хотите, чтобы я снова его поймал? — спросил Опалин.

— Ну, ловить-то его все равно придется, но дело не только в этом. У него на вас зуб — постоянно грозился прикончить убийцу брата, то есть вас. И на все ради этого был готов пойти. Пока был в тюрьме, болтовня эта никакого значения не имела, но сейчас он на свободе, то ли раненый, то ли нет… — прокурор свирепо покосился на Брагина, — и я решил, вы должны знать, он ведь может за вами явиться. Оружие у вас есть?

— Да, — кивнул Опалин, не уточняя, что несколько минут назад он собирался применить его против своих спутников.

— Ну, в общем, будьте осторожны. Вы — ценный кадр, не хотелось бы вас лишиться. Кадры, как говорится, решают всё… гхм… — Прокурор поглядел на часы. — Однако время летит… Пора расходиться, пожалуй. Да, Иван Григорьевич: если вам понадобятся дополнительные люди, чтобы поймать Храповицкого, а Николай Леонтьевич помочь не сможет, звоните мне. Я помогу.

Это было завуалированным предложением предательства непосредственного начальства — но Опалин и виду не подал, что раскусил маневр собеседника.

— Да, Павел Николаевич, — проговорил он. — Конечно, я буду иметь в виду.

Он попрощался с прокурором, кивнул на прощание толстому майору и совершенно раздавленному Брагину и вышел, стараясь идти не слишком поспешно. Однако стоило сделать десяток шагов по коридору, как он лицом к лицу столкнулся с Александром Соколовым.

— Как съездил? — спросил следователь спокойно. — Небось поджилки задрожали, когда машину увидел? Задрожали, а?

И засмеялся недобрым смехом.

— А чего мне волноваться? Есть кому передачи носить, — ответил Опалин, грамматически не слишком правильно, но по смыслу — более чем прозрачно.

Смеяться бывший приятель тут же перестал, и Иван, благодаря душевному напряжению, в котором находился в тот момент, понял: Соколов примеряет его слова к себе, и ему-то, видимо, никто передачи носить не станет…