Оскар Мюриэл - Темные искусства

Окружавшие дом ухоженные лужайки постепенно перетекали в дикорастущие луга, откуда виднелись лишь макушки мальчиков, когда те весело подскакивали среди травы.

Экономка издала командный клич, и мальчики тут же явились. Брюки на них были испачканы грязью, в складках курточек торчала солома, а лица разрумянились.

— А где Элис? — требовательно спросила экономка.

— Все время прячется вон там, — указал на заросли младший мальчик.

Словно рассерженный бычок, женщина затопала в ту сторону, но Макгрей ее опередил.

— Не беспокойтесь, дорогуша. Я сам. — Он зашел в высокую траву, которая вскоре дошла ему до пояса, и издалека казалось, что он блуждает в болоте. — Смотрите-ка, кто у нас тут! — С этими словами он погрузил руку в траву и вытянул оттуда юное создание, схватив существо за грязное платье с бантом. Ребенок брыкался и радостно заливался смехом.

— А-а-а-а ! Какой ты страшный!

— Ох, ты чего, с ума сошла? Я же просто красавчик. Пройдемте, мадам.

Малышка в восторге от того, что ее несли как мешок картошки, еще долго смеялась даже после того, как Макгрей опустил ее на землю рядом с братьями. Все трое смотрели на Макгрея похихикивая, а на меня так, словно я был сердитым директором школы.

От вида их — выстроившихся перед нами, разыгравшихся и улыбающихся до ушей, мне стало ужасно печально. Невинные, беспечные дни их вот-вот должны были закончиться, а превратности судьбы — ударить по ним со всей своей мощью. Неудивительно, что миссис Кобболд так долго откладывала новости.

— Эти джентльмены хотят кое-что у вас спросить, — сказала она, после чего добавила с некоторой угрозой в голосе: — Отвечайте честно.

— Вам не о чем волноваться, — заявил им Макгрей. Он прикоснулся краем ботинка к заляпанным грязью брюкам Даниэля, который стоял в середине. — Я не стану долго отвлекать вас от ваших занятий. Кто из вас последним разговаривал с бабушкой Элис?

Дети растерянно переглянулись, и миссис Кобболд надулась, как рассерженная индюшка.

— Зачем вам это знать?

Макгрей заткнул ее убийственным взглядом, но тут же улыбнулся детям.

— Ну так?

— Меня еще не было, когда она отправилась на небеса, — сказала девочка, а потом важно добавила: — Она была моей пра бабушкой.

— В то время тебя уже ждали, милая, — сказала миссис Кобболд, неловко изображая ласку в голосе.

Старший мальчик робко поднял руку, румянец на его лице стал ярче.

Макгрей подошел к нему.

— Как тебя зовут, дружок?

— Эдвард, — пробормотал тот.

— Тебе двенадцать?

— Двенадцать с половиной, сэр.

— Отлично. Когда ты в последний раз с ней разговаривал?

Юный Эдвард посчитал на пальцах:

— Шесть… Семь лет назад, сэр. Мне было пять.

— Ты хорошо помнишь тот разговор?

Мальчик кивнул.

— Она сказала, что скоро уйдет, но мы еще свидимся.

Воспоминание это явно было горьким, потому что мальчик сжал рот и кулаки в попытке сдержать подступающие слезы. Полковник наверняка сотни раз твердил ему, что мужчины не плачут.

Макгрей положил руку мальчику на плечо.

— Ничего, ничего. Однажды ты и правда с ней свидишься. Что еще она сказала? — Юный Эдвард не отвечал, и Макгрей наклонился и шепнул ему: — Она что-то рассказала тебе по секрету, так?

Спустя миг, показавшийся бесконечностью, Эдвард кивнул, и глаза у миссис Кобболд распахнулись от изумления.

Макгрей мягко заговорил:

— Думаю, она не огорчилась бы, если ты мне об этом расскажешь. Пожалуйста, скажи, о чем вы говорили?

Эдвард с сомнением посмотрел на миссис Кобболд. Она тоже колебалась, но все же кивнула.

Голос его прозвучал сдавленно, как будто эти слова отняли у него все силы.

— Бабушка Элис сказала, что у меня есть дар.

Макгрей чуть не ахнул.

— Дар?

— Она сказала, что у меня он есть и что у нее тоже, а больше ни у кого. Она сказала, что однажды я пойму — пойму, что она имела в виду.

Макгрей смотрел на него с мрачным предвкушением.

— И ты понял?

Несколько секунд мальчик смотрел на Макгрея в упор. Как и у всех в семье, глаза у него были темные — бездонные колодцы. Губы его приоткрылись, но мальчик ничего не сказал. Только боязливо покачал головой.

— Она что-нибудь рассказывала тебе о… — Макгрей покосился на миссис Кобболд и прошептал: — сокровище?

Мальчик снова покачал головой, шагнул назад и освободился от Макгреевой руки, которая все еще покоилась у него на плече.

— Уверен? — настаивал Макгрей. Я заметил, что ладонь его — та, которой не доставало пальца, — дрожала, — возможно, от желания схватить ребенка и вытрясти из него правду.