Оскар Мюриэл - Темные искусства

Макгрей сжал кулаки.

— Что именно?

— Что цыганка заманила их в западню только ради того, чтобы от них избавиться, что отравила или как-то иначе убила их, а потом что-то у них украла. Возможно, тот самый загадочный объект , который, по вашим словам, они искали.

— И ты можешь это доказать? — процедил Макгрей.

— Я, конечно, не могу, но надеюсь, что сможет прокурор. Знаю, что от вас правосудия не дождешься. Я, как и все в Шотландии, слышал о ваших похождениях и видел, с какой страстью вы оба защищали ту женщину во время слушания.

Макгрей заскрежетал зубами — еще одно злобное замечание, и он бы опрокинул стол и избил Фокса до полусмерти.

Я сменил тему, прежде чем еще какой-нибудь конечности Фокса не понадобился лед.

— Кстати, о слушании — рядом с вами там была миссис Гертруда Кобболд. Полагаю, она приходится вам неродной тетей?

Фокс воззрился на меня и ответил, цедя слова сквозь зубы:

— Да. А что?

— Что вы можете нам о ней рассказать?

— А что вы хотите знать?

Я вздохнул.

— Миссис Кобболд была в хороших отношениях с Леонорой?

— На что это вы…

Я с размаху хлопнул ладонью по столу.

— Вы ответите на мой вопрос или мне попросить коллегу объяснить подоходчивее?

Фокс не выдал своих чувств, но потрогал ушибленную ладонь. Талая вода капала с нее на стол.

— В лучших отношениях, чем я, но не слишком тесных, — сказал он. — Леонора время от времени ее навещала, но я с той стороной семьи почти не общался. Они всегда смотрели на нас свысока.

— Да что вы?

— Тот старик, мистер Шоу, был куда богаче моего деда. Мы, Уилберги, всегда считались бедными родственниками.

— Сейчас-то у тебя все в порядке, — отметил Макгрей, глядя на вычурный бриллиант Фокса.

— Я добился этого усердным трудом.

— Да ладно! Как-то очень уж быстро.

Фокс злобно скривился.

— Да. Как и ваш отец, насколько мне известно.

Макгрей в тот же миг напыжился и стиснул кулак. Это тип прекрасно знал, как играть у людей на нервах.

Я решил, что лучше продолжить допрос.

— Вы с тетей, вероятно, обсудили это дело подробнейшим образом.

Фокс пытливо уставился на меня, словно пытаясь угадать, к чему я клоню.

— Д-да.

— Миссис Кобболд говорила вам, что должна была присутствовать на сеансе?

Он распахнул глаза, в этот раз даже не пытаясь скрыть изумление.

— Нет. Откуда… как вы об этом узнали? Из писем Леоноры?

— Именно. Мы полагаем, что она поменялась местами с вашим кузеном.

— С Бертраном, — пробормотал Фокс. Он взглянул на нас, и с каждым мгновением его вид делался все тревожнее.

— А вы… то есть… Вы с ней разговаривали?

Макгрей улыбнулся уголками губ.

— А тебе-то что с этого? Боишься, что версии разойдутся?

На долю секунды глаза у Фокса снова забегали, но он быстро собрался.

— Леонора… действительно говорила, что думала ее пригласить. Но нет, сама миссис Кобболд мне об этом не рассказывала.

— Вы же понимаете, что это ставит ее в весьма неудобное положение? — спросил я, но Фокс усмехнулся.

— Более неудобное, чем у вашей безмозглой цыганки? С чего бы моей тетке убивать собственную дочь? И отца! К тому же ей теперь придется опекать троих детей-бедняжек.

— Может, из-за ссоры с зятем? — предположил я.

— Я не знаю! Я уже говорил, что не общаюсь с ними. Я знал, что полковник был неуживчивым, но я никогда…

Дверь внезапно распахнулась, и мы все подскочили от крика:

— Так вот вы где!

Глянцевое сияние Праттова черепа первым бросилось мне в глаза. От капель пота тот мерцал и переливался, как золотой зуб у него же во рту.

Макгрей резко встал, едва не опрокинув стол.

— Проваливай отсюда, Пратт! — взревел он.

Пратт издевательски улыбнулся.

— Советую тебе отпустить этого мужчину, Девятипалый.

— Проваливай! — повторил Макгрей, хватая Пратта за галстук и выталкивая его из комнатушки. Он захлопнул дверь перед его носом, но даже из-за нее до нас донесся голос:

— Все в палатах только и говорят о том, как ты убедил его заговорить.

— Убирайся!

— Отпусти его немедленно, иначе присяжные узнают, как безобразно ты обращаешься с родственниками жертв. Думаешь, это поможет твоей любимой цыганочке?

Макгрей тупо смотрел на дверь, грудь его тяжело вздымалась. Я предостерегающе покачал головой, но Макгрей все равно несколько раз ударил по двери. Фокс улыбался во весь рот.

— Отпусти его сейчас же, Девятипалый, — сказал Пратт с возмутительным весельем в голосе. — Иначе под ударом окажется все твое расследование.