Оскар Мюриэл - Темные искусства

— Воровал тела? — повторила Джоан, неисправимая сплетница.

Спустя мгновение на пороге возник сам Рид. Он замер, уставившись на стол со свечами и Макгрея, который вытаскивал из мешка кристаллы и бутылку виски. Лицо доктора, ненамного взрослее, чем у Эдди, тут же окаменело. Он едва втянул воздух.

— О, нет… О, нет-нет-нет-нет! Я даже не…

Не закончив предложение, он выскочил за дверь, и мы услышали, как он сбегает вниз по лестнице.

— Ох, — нетерпеливо буркнул Макгрей, бросившись за ним длинными прыжками, — прошу меня извинить…

Я хотел было воспользоваться моментом и улизнуть, но Джордж подошел ко мне и снова с мольбой схватил меня за руку.

— Сэр, вы знаете господина. Он не отпустит мальчика, пока не добьется своего.

— Я знаю, что ты делаешь это ради него, но…

— Пожалуйста, сэр! А потом вы сразу сможете увезти парнишку. Это все и часа не займет.

Джоан тоже подошла и взглянула на меня с умоляющим видом, и сами мальчишки затаили дыхание. Вдалеке я услышал вопли Рида — судя по всему, Макгрей волоком тащил его обратно.

Я вздохнул и неохотно вернулся к столу.

— Ох, Господь всемогущий. Давайте поспешим. Миссис Кобболд наверняка уже обратилась в полицию.

Тут объявился и Макгрей с Ридом — он волок того за шкирку, как непоседливого кокер-спаниеля. Увидев меня, Рид заверещал:

— Инспектор Фрей! Только не говорите, что вы все это одобряете!

Я переплел пальцы, утеряв всякую волю.

— Вовсе нет. Как обычно, меня просто в это втянули.

Ларри со злорадной улыбочкой пододвинул для доктора стул.

— Присаживайтесь, сэр. Чудесный вечер для беседы с мертвецами.

Мы расселись по местам, и Макгрей раздал взрослым крепкие напитки. Рид, мертвенно бледный, отодвинул свой стакан.

— Промочи свистульку, приятель, — посоветовал ему Макгрей. — Нервы успокоишь.

— Нет, спасибо, — проворчал Рид, но Макгрей все равно пододвинул стакан к нему обратно.

— Только не говори, что боишься, что бабушка Элис придет и поубивает всех в этой комнате, как уже однажды сделала.

Глаза Рида распахнулись.

— Я… я об этом даже не думал! Спасибо, что поселили эту мысль у меня в голове! — Он опустошил стакан с виски одним глотком. Макгрей хотел плеснуть ему еще порцию, но Рид выхватил у него бутылку и сделал три взволнованных глотка прямо из горла.

Я же свой напиток тянул не спеша, наслаждаясь жжением в горле, и изучал шесть лиц, меня окружавших. Должно быть, месяц назад в этой самой комнате царила такая же обстановка. Я попытался представить эту сцену, рассадив в уме тех шестерых на места, которые мы ныне занимали.

Эдди сидел возле меня лицом к окну — в кресле Катерины. Я ощутил прилив жалости, глядя на его круглые щеки и кожу, все еще гладкую, как у младенца. Столь невинная и хрупкая душа. Не о смерти он должен думать. Рановато для этого.

— Не огорчайся, если ничего не выйдет, — шепнул я ему на ухо.

Макгрей, сидевший по другую руку от Эдди, раздал пять гладких камушков, коричневых и охряных, наспех привязанных к ниткам.

— Это тигровый глаз, — пояснил он. — Катерина сказала, что мы все должны надеть их на шею. Они защитят нас и как якори удержат нас в мире живых, если духи… ну, вы знаете, будут неприветливы.

Рид сделал еще глоток — в этот раз посолиднее.

Я взял свой камень, сморщив нос.

— Это обязательно?

Макгрей показал мне кулак.

— Как дам, если не послушаешься.

— А для мальчиков нет защиты? — спросила Джоан.

— Не-а, они чистые души. Мертвые их не потревожат.

Джордж кашлянул.

— Ларри? Чистый? — И Джоан игриво шлепнула его по руке.

Обреченно вздохнув, я повесил амулет на шею и ощутил тяжесть камня у себя на груди. В каком-то смысле действительно походило на якорь.

Макгрей достал из нагрудного кармана лист бумаги и разложил его перед Эдди.

— Прочитай это, дружок. А потом пусть все идет своим чередом. Теперь ты главный. А мы будем просто держаться за руки, — он пронзил меня взглядом, — и постараемся друг друга не раздражать.

Я сделал глубокий вдох (как и все вокруг) и сжал прохладную ладонь Джоан. Крепко зажмурившись, она начала молиться вполголоса, и Макгрей не стал ее останавливать. Похоже, что всем нам в той холодной тьме было спокойнее от ее литании.

Эдди склонился к листку, в полумраке его округлые черты отбрасывали резкие тени. Он читал строки, а глаза его выглядели как пустые глазницы у фарфоровой куклы.

— Мы не желаем тебе зла.

Голос у него дрожал, и я чувствовал, как его ладошка трепещет в моей.